Ведьмак 23го века. Сжатая спираль - Владимир Михайлович Мясоедов

данной постройки ритуалов. Одни те иглы, которые отвести в сторону мог лишь он один, причем с полной концентрацией внимания и большим трудом, уже позволяли бы претендовать этому противнику на звание одаренного четвертого ранга, продемонстрируй он подобные таланты на каком-нибудь квалификационном экзамене. Уж больно хорошей бронепробиваеомстью обладали сотканные из смеси тьмы и смерти снаряды, которые вдобавок и двигались быстро, причем отнюдь не всегда по прямой. Выйти через крышу или пролезть сквозь щель в стене, дабы помчаться в атаку с неожиданной стороны и попытаться дотянуться до одного из слуг церкви эта магия тоже вполне могла. Ерафим бы поместил данные чары примерно в ту же категорию, что и огненные шары. Да, любимый боевыми магами практически всех стран и народов файербол намного зрелищней, способен поражать цели по площадям и даже поджигает их…Но эти чары выводили из строя группы относительно слабых врагов или большие и вместе с тем уязвимые цели, вроде деревянных сараев и крупных животных, а вот маленькие скоростные снаряды, от которых не спрячешься за зачарованным щитом и благословленными доспехами, и которые проигнорировать вряд ли бы смогла даже мантикора какая со всей её живучестью, предназначались для уничтожения единичных целей. И с начала схватки таких заклинаний враг уже успел выпустить почти четыре дюжины!

На очередном ударе объятый святым пламенем таран не встретил преграды и резко провалился внутрь заполненной мраком хижины. Вместе с теми, кто его несли. Засевший в нелепом с виду сооружении противник понял, что отсидеться в безопасности и завалить нападающих ожившими костями да магическими атаками не получится, у него просто силы кончатся раньше, а потому рискнул пойти на эскалацию конфликта. Тьма, поселившаяся внутри кривобокой постройки, была абсолютно непроницаема для человеческих глаз, обычного света и даже тот огонь, который пылал на грубо ошкуренном бревне, не обжигая слуг церкви, мог лишь слегка рассеять её вблизи себя, обнажая струи куда более плотного мрака, что словно щупальца гигантского спрута набросились на людей. Набросились и вспыхнули сами, ибо рясы подчиненных Ерафима были освящены, а их доспехи и оружие отнюдь не просто так украшали собою строчки святых писаний. Но, тем не менее, они успели сковать по рукам и ногам трех человек, и отбросить на несколько метров сильнейшими ударами еще пятерых. Подобные путы не могли надолго обездвижить пленников, что активно пытались вырваться и призывали силу, что сжигала тьму кто молитвами, кто просто усилием воли…Но пары-тройки секунд их почти абсолютной неподвижности должно было хватить невысокой сгорбленной фигурке, что с едва уловимой глазом скоростью скользнула к своим врагам с загнутым зазубренным ножом из черного обсидиана, который на своем веку явно успел вкусить крови не одного десятка жертв…И хватило бы. Если бы не Ерафим.

— Нечестивым нет места на этой земле! — Провозгласил православный инквизитор, что единственный из всей группы смог избежать удара сотканных из мрака щупалец. Ерафим не отбивал их в сторону грубой силой или мощью своей магии, а извернувшись так, как не каждый кот сумеет, проскользнул меж способных переломать кости с одного удара потоков темной злой силы. И в одной руке у него был сжат старинного вида кремниевый двуствольный пистолет, чьей ствол был сделан из чистого серебра, а другая цепко сжимала небольшой стилет, сотканный из концентрированного света. Полностью отказавшийся от своей защиты ради большей эффективности атаки боец со злом одновременно и выпустил сразу две благословенных зачарованных пули в голову невысокой смуглой и седовласой старушке с расстояния в пару метров, и без промаха одним движением кисти метнул свое оружие точно в сердце ведьмы, жившей в этой хижине. — Да упокоишься ты с миром!

Выпущенные из серебряного оружия серебряные же пули, которые вдобавок слуги церкви и благословляли лишь пару часов назад, от всей души и всем наличным составом, пробили пытавшуюся встать у них на пути пленку магического барьера и разнесли на части голову пожилой женщины, буквально оторвать всё то, что у той выше бровей находилось. И концентрированный свет, столь же стремительно и неумолимо преодолевший сначала волшебный барьер, а потом и какую-то темную тусклую кольчугу, дабы вонзиться в сердце своей цели, был не менее смертелен, поскольку маленькое узкое лезвие стилета вспухло сияющей сферой белого огня, которая даже не прожгла грудь старой ведьмы, а фактически испарила её, оставив после себя сквозную дыру диаметров в три кулака. Шея и руки убитой волшебницы от изувеченного торса не отвалились, но если бы они вдруг это сделали, то подобному бы ну вот никто ни капли не удивился бы.

— Предатели…- Непроницаемая тьма, наполнявшая эту хижину раньше, мгновенно рассеялась, как и сковывавшие слуг церкви щупальца мрака. Тело ведьмы, отброшенное к стене постройки и сползшей по ней, никак не могло быть живым…Однако губы покойницы шевелились, а блеклые выцветшие от возраста глаза, которыми женщина смотрела на своих убийц, буквально пылали ненавистью. Ерафим и остальные его товарищи мгновенно закрыли себя световыми барьерами, что стали перекрывать друг друга и сплетаться воедино, готовясь принять на них мощь удара посмертных чар… — Пусть ваш бог…Будет милосерден к вам…Также как и к нам…

Тело ведьмы обмякло, растеряв последние крохи жизни вместе с кровью, струившееся из ужасных ран, каждая из которых могла бы убить абсолютно любое живое существо. На удар посмертными чарами хозяйке хижины сил уже не хватило. Не с выжженным напрочь сердцем и той частью ауры, которая ему соответствовала и не с мозгами, забрызгавшими собою кое-как составленные вместе ветки, перевитые лозой и обмазанные глиной для большей прочности и того, чтобы не пускать внутрь холод ночи и вездесущих в индийских джунглях москитов. Всех остатков той силы и воли, которая имелась у этой женщины, с такими травмами оказалось достаточно лишь для того, чтобы отодвинуть свою смерть секунд на пять-шесть и едва слышно процедить несколько последних слов

— Как-то крутовата оказалась работенка для небольшой шабашки по избавлению округи от охамевшей ведьмы, что запугивает селян из ближайшей деревеньки, требуя с них дань продуктами и одного ребенка каждые три месяца… — Устало выдохнув, уточнил один из воинов церкви, устало утирая струящийся по его лицу пот. — В Новом Ричмонде оно как-то полегче было…По крайней мере мы всегда в случае необходимости огневую поддержку запросить могли…Вот надо было этому чернокнижнику на нас так обидеться…

— Скажи спасибо, что Коробейников нам дал вещи собрать, позволил пройти через его земли на территорию князя Чатурведи и не закрыл саму церковь, а просто изгнал оттуда всех прибывших из России