Щегол 1-11 - Василий Горъ

В общем, задолбался уже часа через полтора, субъективно показавшиеся вечностью, и воспользовался первой же возможностью немного отдохнуть — вырвался вперед, легким хлопком по плечу в момент выхода из очередного рывка остановил Уфимцеву и жестом подманил к нам Олю. А после того, как обе дамы оказались рядом, подтянул их к себе и еле слышно зашептал:

— На четверти десятого, метрах в семидесяти с гаком на дереве ныкается идеальный тренажер для калибровки умений, сбившихся из-за переходов на следующие ранги — рысь-теневик ориентировочно шестого ранга. Так вот, я ее «вскрою» и придержу, а ваша задача — разобраться со своими новыми возможностями. И еще: Свет, я понимаю, что тебе хочется проверить в реальном бою новые умения, но в данный момент нам жизненно важно вернуться на пик формы, то есть, заново научиться выходить из рывков туда, куда надо и с максимальной точностью, не промахиваться и тэдэ. Вопросы?

— Вопросов нет! — так же тихо ответили дамы, и мелкая привычно положила руку на плечо моей супруги, чтобы та вывела ее на цель.

Я одобрительно кивнул, хотя знал, что этот кивок «увидит» только Оля, и сорвался с места. А после выхода из третьего рывка атаковал. Легонькой оплеухой. И потерял дар речи: она переломила ветку толщиной с мое бедро, на которой лежала рысь, а самому хищнику просадила добрую четверть объема защиты и отправила в полет! Зато не накосячил и с перемещением в точку, из которой собирался отработать прессом — вышел именно туда, куда хотел, и не позволил охреневшему животному выбраться из сугроба. А потом рядом со мной нарисовались доблестные воительницы и включились в работу: супруга как-то уж очень легко перехватила контроль и зафиксировала «тренажер», а ее напарница сдула воздушной стеной снег, мешавший видеть цель, и нанесла первый «пристрелочный» удар по только-только восполнившемуся мареву…

Глава 26

24–25 марта 2513 по ЕГК.

…Валерий Константинович действительно дрессировал любимую дочку без дураков — за две ночи и день движения в очень быстром темпе она ни разу не сбилась с пути, благодаря чему вывела нас к точке высадки и подбора, как по ниточке. Кстати, без труда возвращалась на маршрут даже после встречных ночных боев со стаями волков. Да и в самих боях держалась достойнее некуда — стабильно отрабатывала даже самые замороченные задачи как минимум на девяносто два балла из ста возможных, не терялась в экстремальных ситуациях и, что самое главное, не переоценивала свои силы и никогда не заигрывалась. Поэтому, выйдя из рывка на опушке, с которой открывался сумасшедший вид на Мрачное, я заключил сияющую девчонку в объятия, хорошенечко расцеловал, назвал редкой умничкой и «уступил» супруге, тоже жаждавшей потискать мелкое чудо.

Пока мелкую захваливала моя жена, кинул взгляд на часы и решил, что пять с половиной часов ожидания «Бродяги» желательно провести в комфорте. Вот и утащил подружек к ближайшему еловому бору. А после того, как группа обосновалась под нижними лапами здоровенной заснеженной ели, очередной раз восхитился фанатизму Уфимцевой — не успев завалиться на ковер из хвои, она ушла в себя и продолжила раскачивать прозрение, покорившееся ей только в начале четвертого ночи. Пришлось тормозить:

— Свет, на борту «Бродяги» не поваляешься, не расслабишься и не поспишь. Зато развивать подобные умения — самое оно. Так что отложи тренировку на вторую половину дня и отдохни.

— Есть, командир! — дурашливо воскликнула она, переползла поближе к моей благоверной, пристроила голову на ее плечо, закрыла глаза и как-то резко отключилась.

— Вымоталась, бедняжка… — одними губами проартикулировала Ольга, первой услышав тихое сопение, убрала с лица Уфимцевой непослушную прядь и поймала мой взгляд: — Ты вымотался не меньше. А в Стрежевом сядешь за руль. Поэтому ложись-ка, милый, спать, а я подежурю.

Лег. Вернее, позволил себе расслабиться. И отъехал в страну снов как бы не быстрее мелкой. А «через мгновение» открыл глаза от требовательного хлопка по плечу, разогнал сознание просветлением, переключился в боевой режим, активировал прозрение, «поднял» слетевшие «баффы» и… услышал веселый смешок благоверной:

— Все в порядке, Игнат: нам пора выдвигаться к берегу.

Выдвинулись. Сразу после того, как собрались и сходили до ветру. На ту же опушку вышли за семь минут до времени подбора. Естественно, в открытую, и «обнаружили», что «Бродяга» уже стоит на якоре метрах в сорока от линии прибоя. О своем прибытии сообщили легоньким акустическим ударом. А уже через четверть часа поднялись на борт катера и выслушали забавный монолог его владельца:

— Игнат Данилович, за последние восемь лет я возил к Мрачному не одну сотню одиночных добытчиков и сыгранных групп. Так вот, никто, кроме вас, не ходил в Пятно в межсезонье и не задерживался в нем дольше, чем на пять суток. А про пунктуальность абсолютного большинства ваших коллег даже смешно вспоминать: в семи случаях из каждых десяти мне приходилось ждать потеряшек от трех часов и более. В общем, у меня нет слов!

Я пожал протянутую руку и ухмыльнулся:

— Тогда, может, есть потребности? А то у вас, помнится, невестка из городских, а мы с хорошей добычей…

Потребности действительно имелись. Так что мы обменяли шесть ядер пятого ранга, два четвертого и четыре третьего на чек Императорского банка. Потом плотно пообедали, выпили «коктейли», предупредили Геннадия Романовича, что уйдем в медитацию, и «отключились» почти на восемь часов.

Да, маньячили. Но в Большом Мире с практически нулевым магофоном развитие почти останавливалось, а в следующий рейд мы собирались в Пятно только в середине апреля. Причем не в полноценный рейд, а в поход к месту гибели Алексея Александровича Феоктистова в компании его брата.

В итоге в реальность вернулись в километре от «Дальнего», поужинали и поболтали с Бехтеевым. Вернее, послушали его веселое ворчание на тему редкой бесталанности и бесхребетности «городских».

А через какое-то время катер, наконец, пришвартовался к пристани Стрежевого, и мы врубили турборежим — попрощались с Воздушником, похватали рюкзаки, выбрались на твердую землю, быстрым шагом дошли до стоянки, закидали свои пожитки в никуда не девшийся «Порыв», влезли в салон и переоделись. Мы с Олей, конечно же, безмолвно ответили на приветствие соскучившейся Дайны и позвонили Ире. А после того, как сообщили, что вернулись из Пятна целыми и невредимыми, и что выедем в сторону дома с небольшой задержкой, я скинул этот звонок и набрал Шепелева.

Он ответил секунд через десять, и я сходу взял быка за рога:

— Добрый вечер, Герман Янович. Прошу прощения за настолько поздний