Судьба королевских волчат - Ирина Чук

— Я всегда такой! — надулся Мидир. — А вот тебе в новинку!

— Белый или черный, а вымыться придется.

— Что, опять в воду?! — возмутился Мидир. — Не буду!

Позади тревожно зашелестели листья, Мидир обернулся.

Волки, белые волки стояли перед ним.

— Мы уходим, Киринн, — выговорила та, которую Вотыты называл Лесси. — Навсегда уходим из Черного замка, но напоследок мы даем тебе последний шанс присоединиться к нам. К белым волкам, во всем белым, если ты еще помнишь, что это значит, — женщина презрительно окинула взглядом Мидира. — Верно говорят: черного волка в Айсэ Горм бросать без толку.

Это она определенно сказала зря, потому что второй принц разозлился. А когда Мидир злился, что-то вокруг ломалось, взрывалось или просто исчезало. С него и с Киринна пропала вся пыль, которой они были покрыты с ног до головы после исчезновения земляной защитной сферы. Зато белые волки оказались облеплены ей полностью.

— Ха! И кто теперь из нас черный? — запальчиво подался вперед Мидир.

— Простите моего воспитанника, — не слишком-то вежливо задвинул его за спину Киринн. — Я от всей души желаю вам счастливой дороги. Может быть, вы найдете то, что ищете.

— Но ты с нами не пойдешь? — Лессия смотрела на Киринна так пристально, что Мидиру показалось, в ее глазах сверкнули отблески Плачущего.

— Нет.

Киринн легко повел головой, и черная пыль слетела с белых волков, тщетно пытающихся очиститься.

— Киринн, я… — Лессия оглянулась на своих, шагнула вперед и заговорила тише: — Ты не представляешь, на что я пошла, чтобы договориться об этом. Я лишилась дочери и поняла, что не желаю потерять еще и тебя.

— Ты можешь поступить по-другому. Ты можешь остаться со мной, Лесси, — тяжело выговорил Киринн. — Ты — единственная женщина в моей жизни.

— Ты опять не о том! Глупо! Как же все глупо! — вспыхнула Лессия. Лицо ее исказилось, словно от боли. Затем она оглядела второго принца так, что ему захотелось зарычать. — Зато ребенка ты себе нашел другого. А как мне вернуть Олли? Кем заменить?!

Мидир вертел головой между двумя взрослыми и заметил, что слеза все же скатилась по щеке белой волчицы.

— Олли никем не заменишь, родная. Это бессмысленно, думать, что кто-то заменит ее.

— Ты не думаешь ни о своем роде, ни обо мне! Все как всегда!

— Я думаю именно о белых волках и делаю для них все, что могу.

— Глупости! Если бы ты хотел, ты мог бы восстановить наш род, ты мог бы… — Лесси закрыла лицо руками.

Киринн потянулся к ее плечу, но она отдернулась. Потерла щеки и посмотрела как два дня назад — холодно и высокомерно.

— Не зря нас боится Джаретт. Именно у нас хранится то, что может лишить его сердца!

— Прошу, Лесси, даже не думай об этом! — в голосе Киринна была скорее тревога, чем упрек.

— Я напрасно потратила с тобой время. Нам пора, прощай, начальник замковой стражи Черного замка, верный раб владыки Благого мира, лишившего меня и дочери, и мужа. Когда-нибудь я посчитаюсь с Джареттом за все, — Лессия отвернулась и исчезла среди деревьев.

Мидир повернулся к Киринну. Вотыты пошатнулся, тяжело сел на землю, будто потеряв разом и нюх, и зрение, протер лоб дрожащей рукой. Злые слова жены наверняка ударили ледяными клинками, как утренняя казнь — Мидира.

Волосы белого волка опять выцвели, посерели, а щеки и губы побледнели.

— Я сейчас, я сейчас же! — заторопился Мидир.

Выхватил из-за пояса Киринна флягу, открутил крышку и приложил ее к губам взрослого.

— Что ты делаешь, мой принц?

— Тебя надо согреть! Ты холодный, пей, я приказываю!

— Не время для приказов.

— Тогда… Тогда я пр-р-рошу! — нашелся Мидир, и Киринн отпил несколько глотков.

Мидир забрал флягу, закрутил ее — и обнял Киринна.

— Ну что, так легче?

— Намного легче, мой принц, — глухо выговорил Киринн и схватился за виски.

— Голова болит?

— Нет, мой дорогой принц. Нас призывают вернуться в Черный замок немедля. Просто порой наш король — ваш батюшка — так выскажется от всей благой души, что, кажется, голова сейчас треснет. Надо торопиться. Полезайте!

Не успел Мидир спросить, куда именно — хотя лезть он согласен был всегда, но направление неплохо знать заранее! — как Киринн поднялся, встряхнулся потревоженным и недовольным зверем. Контуры его на миг расплылись, а затем высокий белый волк повернул лобастую голову к восхищенному Мидиру. Он оборачивался редко, и только в полнолуние. Чтобы вот так, в любое время?.. Правда, уже вовсю светили звезды.

— Здорово! — принц не удержался и захлопал в ладоши.

Морда качнулась, намекая на что-то. Волк присел на передние лапы.

— А, сюда? Полезать прямо на тебя?! — Мидир без промедления забрался на загривок, скрестил ноги под шеей и ухватился за жесткую шерсть.

Что буквально через несколько лиг скачки показалось дурной идеей. Киринн в образе волка несся стремглав сначала по лесу, потом — по дороге. Остановился, тяжело дыша, и Мидир переменил позу, обняв его за шею уже руками. Через минуту они неслись, кажется, еще быстрее.

Подвесной мост через широкий ров с темной водой был опущен, у входа стояли стражники с факелами. Киринн рысью пронесся по широкой ленте моста и скинул с себя Мидира сразу же за ним. Обернулся обратно ши, взял за руку второго принца, который в изумлении оглядывался вокруг.

Мост не подняли сразу за ними, потому что ждали не только их. Всадников было много!

Джаретт, верхом на громадном черном скакуне, тяжело посмотрел на Мидира и уронил:

— Вы опоздали.

Мидир смутился и опустил голову. Джаретт тихо выговорил еще что-то стоящему рядом Мэрвину и тронул поводья рукой, одетой в легкую латную перчатку.

— Черный замок на тебе! — донеслось до Мидира.

Значит, отец уезжал надолго. И даже толком не попрощался! Вот почему он ушел от мамы, что-то требовало его внимания.

Джаретт поднял голову и слабо улыбнулся. Мидир взглянул туда же — и увидел высоко вверху маму, стоящую в светлой раме окна. Она взмахнула рукой и пропала, а отец крикнул:

— Выезжаем.

Строй вершников тянулся и тянулся мимо Киринна и Мидира. Всхрапывали кони, звенела сбруя и оружие. Пахло тревогой.

— Папа! — не выдержав, кинулся к нему Мидир и остановился.

— Невыдержанность не к лицу королевскому роду, — произнес Мэрвин.

Отец долгий миг не шевелился, и кажется, даже не дышал. Потом что-то дрогнуло в его лице, он нагнулся с седла, потрепал Мидира по голове.

— Помогай брату. Будь истинным волком. Прощай.

Мидир вздохнул. Отец выехал последним, замыкая длинную колонну. Поднялся замковый мост, и злая волчья морда оскалилась в темное