Император Пограничья 7 - Евгений И. Астахов

— Сказал — по одному! — рявкнул рябой. — Остальное тут оставите, потом заберёте. Нечего барахлом грузовик забивать!

Люди заволновались, но под дулами автоматов возражать не решились. Алевтина выбрала узел поменьше, где лежали иконка, угольный портрет покойного мужа на пергаменте и кусок хлеба. Второй узел пришлось оставить прямо на земле — туда она сложила тёплое одеяло, сменную одежду, последнюю домашнюю утварь.

Грузовик оказался тесным и душным. Людей набили как селёдок в бочку, Алевтину прижали к борту чьи-то острые локти. Рядом плакал ребёнок, кто-то кашлял, пахло потом и страхом.

— Ничего, потерпите, — успокаивал при погрузке второй охранник, молодой парень с нервным тиком. — Час езды, и будете в безопасности. В убежище тепло, еда есть. А утром — прямиком в Сергиев Посад, там вас примут.

— Далеко убежище-то? — спросил старик в ветхом армяке.

— Недалеко, дед, недалеко, — отозвался молодой охранник, но почему-то отвёл глаза.

Алевтина хотела верить. Очень хотела. Но что-то царапало душу смутной тревогой. Почему везут ночью? Почему забрали вещи? Почему охранники переглядываются с такими странными ухмылками?

Грузовик тронулся, подпрыгивая на ухабах. Через щели в брезенте Алевтина видела, как проплывают огни города, потом они остались позади. Дорога пошла в сторону от главного тракта, петляя между холмами.

Ехали долго. Слишком долго. Надежда в груди Алевтины постепенно сменялась тревогой, потом — леденящим страхом. Она видела, как бледнеют лица других пассажиров, как женщины крепче прижимают к себе детей.

Наконец грузовик остановился. Снаружи раздались голоса, хлопнули дверцы кабины. Задний борт откинули, и в лицо ударил холодный ветер, несущий запах сырой земли и… чего-то ещё. Чего-то страшного.

— Выходим! — скомандовал рябой. — Живо, живо!

Людей начали вытаскивать из кузова, подгоняя прикладами. Алевтина спрыгнула на землю и огляделась. Сердце ухнуло вниз. Это был старый карьер — она слышала про него, хоть никогда и не видела. Здесь добывали камень лет двадцать назад. Высокие стены, поросшими редким кустарником, усыпанное щебнем дно, и никакого убежища. Только темнота и несколько человек с автоматами.

— Становись в ряд! — приказал кто-то.

И тут Алевтина поняла. Поняла с ужасающей ясностью. Не будет никакого города. Не будет убежища. Будет только…

Автоматы щёлкнули затворами. Женщины закричали, мужчины попытались заслонить собой детей. А Алевтина стояла, глядя в чёрные дула, и думала только об одном — хорошо, что внуков дочка с мужем увезла в деревню под Муромом. Авось и не зацепит их. Да и пусть лучше Бздыхи, чем вот так. Пусть лучше звери, чем люди, ставшие хуже зверей.

Раздалась команда, и бойцы вскинули оружие, уперев приклад в плечо.

* * *

Уваров. Опять эта фамилия.

Я невольно усмехнулся, вспоминая всю историю наших взаимоотношений с этим семейством.

Началось всё невинно — я просто раскритиковал качество товаров в их магазине «Ратный Двор». А когда показал саблю из Сумеречной стали, Фёдор Уваров попытался купить её за жалкие пятьсот рублей. Помню, как у него вытянулось лицо, когда Судаков предложил за неё почти две тысячи.

С того момента Уваровы словно объявили мне личную войну. Сначала подослали своих людей следить за мной — хотели выяснить источник Сумеречной стали. Если бы не Трофимов, увёзший меня тогда на машине, пришлось бы залить улицы кровью вражеских агентов.

Потом был Лев Осокин — их карманный дуэлянт, которого натравили на меня на званом вечере у Бутурлиных. Видимо, решили разобраться со мной чужими руками. Не вышло — я оставил этого напыщенного павлина валяться в грязи.

После этого, казалось бы, должны были понять — со мной лучше не связываться. Но нет.

Драка в «Серебряном полумесяце», когда сладка парочка Фёдора Уварова и Льва Осокина публично оскорбила Елизавету Бутурлину. Пришлось поставить их на место, популярно объяснив, что не надо себя так вести с дамами.

С тех пор я нанял их бывшего семейного врача — Джованни Альбинони, которого они уволили только за то, что он влюбился в дочку старшего Уварова. Потом принял под своё крыло Коршунова — их бывшего главу безопасности, тоже выброшенного на улицу из-за мелочной мстительности хозяев.

И вот теперь выясняется, что представитель их рода — не просто мздоимец, а организатор массовых убийств. Интересно, знает ли об этом Афанасий? Замешан напрямую или просто предпочитает не замечать, чем занимается братец?

Похоже, этот род решил стать моей личной колючкой в боку. Что ж, тем хуже для них. Я не из тех, кто прощает попытки убить моих людей. А уж организация массовых убийств… Видимо, пришла пора раз и навсегда закрыть этот вопрос.

Трофимов медленно повернулся от окна:

— Вы утверждаете, что боярин Уваров лично подписывает фальшивые документы?

— Не фальшивые! — нейтральным голосом возразил Суходолов. — Формально всё законно. Просто никто не проверяет, какие именно заслуги у этих людей. А Никон Ильич получает свой процент с каждого пропуска. Пятьдесят пять процентов от суммы.

— И какую должность занимает Уваров? — уточнил я у Трофимов, хотя уже догадывался.

— Заместитель градоначальника по вопросам безопасности, — отозвался тот. — Он курирует все силовые структуры города, включая пограничную службу.

Вот оно что. Коршунов оказался прав.

Итак, старший Уваров заправляет оружейным бизнесом, младший — крышует убийц и вымогателей. Милая семейка.

Я поднялся со стула:

— Владимир Сергеевич, полагаю, у нас достаточно для ареста?

— Более чем, — кивнул Трофимов. — Правда, с Уваровым будет сложнее. Он всё же боярин, нужна санкция князя…

— Уверен, Его Светлость будет заинтересован в этой информации, — заметил я. — Особенно в части про массовые убийства. Вашим людям, кстати, стоит навестить карьер, поднять тела.

— Сделаем, но сейчас это не приоритет. Терпит.

Покосившись, на Суходолова я с подозрением уточнил:

— Норкин твой говорил, что у вас разделение. Каждый за своё отвечает. Его звено — это силовое прикрытие для тех, кто работает с беженцами. Он говорил, что есть и другие группы — они занимаются сбором денег, проводкой через кордоны. Так вот, где сейчас эти группы?

Собеседник, находящийся под действием моего приказа, подкреплённого Императорской волей, равнодушно ответил:

— С лапотниками работают, где ещё. Сейчас наверняка новых недоумков набрали да в карьер повезли. Вечером это проще всего делать.

Мы с Трофимовым переглянулись и поняли друг друга без слов.

— Быстро посылай туда отряд! — скомандовал я.

— Не успею. Подкрепление нужно! Этих конвоировать, тех арестовать. Я же