Памяти солёная волна - Станислав Митрофанович Сахончик

Так морская смекалка и нетрадиционное мышление позволили продержаться на острове Нокра до получения приказа из Москвы об эвакуации базы. И продержаться без потерь!

Грифы над Этинорой

Несколько разрывов крупнокалиберных снарядов эритрейской береговой батареи на рассвете подняли столбы известняковой пыли в разных концах острова Нокра. Сразу взвыла сирена возле штаба, побежали по боевым постам матросы и морские пехотинцы, захлопнулись бронированные двери подземного командного пункта. Зашевелились над капонирами стволы танковых орудий, готовых вести заградительный огонь. Отошли от пирсов и рассредоточились по заливу боевые корабли и вспомогательные суда. Начался обычный день осаждённого острова, если считать полугодовую осаду обычным делом…

Второй залп батареи лёг с недолётом, высоко взметнув столбы воды в двух кабельтовых от берега. Командир торпедного катера Т-73, малым ходом выходящего на рейд, старший лейтенант Андрей Филипчик опустил бинокль и сказал стоящему рядом на мостике штурману:

– Опять промазали! Никак пушки толком освоить не могут…

– Было бы чему радоваться, командир. Ежели они их освоят, да ещё и корректировщиков посадят на какой-нибудь островок, нам тут невесело придётся.

– Да они уже раз сажали на Дахлак-Кебир, так эфиопы их при высадке засекли, и спецназ всех там сразу и положил. Принцип у них такой – пленных не брать. Жестоко воюют.

– Новых пошлют. Народу у эритрейцев ещё много, да и злые они все. Наша база им как кость в горле, без нас давно бы уже эфиопов покрошили…

– Разведка сказала, что целая дивизия сейчас тренируется по высадке на наш архипелаг. Кораблей им только не хватает, а так давно бы уже высадились.

– Надеюсь, что до боя с ними дело не дойдёт. А пока, товарищ старший лейтенант, давайте с помощником готовиться к выходу. В ночь идём на конвоирование.

Советская военно-морская база (официальное название 933-й пункт материально-технического обеспечения ТОФ) размещалась на острове Нокра архипелага Дахлак в Красном море ещё с 1978 года. Предназначалась для ремонта кораблей и подводных лодок 8-й оперативной эскадры. После начала эфиопско-эритрейской войны, в 1990 году, на базу пришли уцелевшие корабли эфиопского флота и остатки эфиопских армейских частей, разбитых после взятия эритрейцами порта Массауа. Вся матчасть бригады береговой артиллерии (130-миллиметровые пушки и установки «Град») досталась эритрейцам.

Всё это автоматически поставило наших моряков и морских пехотинцев в состояние войны. Из Москвы приказа на эвакуацию не было, база могла снабжаться только морским путём, через узкий, простреливаемый артиллерией пролив Массауа-Южный.

Поэтому транспортные суда и танкеры ходили конвоями, в охранении боевых кораблей, ставя дымзавесы и отбиваясь артиллерийским и пулемётным огнём от катеров противника.

Тем временем бесприцельный обстрел острова продолжался. Снаряды хаотично падали по всей территории, выбивая в каменистом грунте неглубокие воронки. Каждый залп батареи давал четыре взрыва. Иногда – меньше: снаряды не все взрывались, и тогда ими после обстрела занимались сапёры.

Сегодня в ночь торпедному катеру Т-73 предстояло конвоировать танкер «Шексна» и транспорт боеприпасов «Уфа», шедшие в Аден. Транспортные суда обратными рейсами вывозили часть оборудования и складских запасов с осаждённого острова. Командование базы понимало, что дело идёт к эвакуации, и стремилось вывезти наиболее ценное имущество. В охранение был выделен ещё и тральщик.

Торпедный катер проекта. 206М на подводных крыльях

Конвои обычно выходили глубокой ночью, стараясь затемно проскочить простреливаемый участок фарватера, прикрываясь ещё и плотной дымзавесой для полной гарантии. Ориентировались по данным бортовых локаторов и топовым огням. Вышли ночью и в этот раз, соблюдая режим светомаскировки и передвигаясь средним ходом. Фарватер в этих местах был малоисследован, и существовал реальный риск наскочить на коралловые рифы.

Ночь выдалась душной и безветренной, морякам на наружных боевых постах у крупнокалиберных пулемётов приходилось нелегко в касках и бронежилетах.

Филипчик на мостике изнывал от жары и тихого хода. Давила на голову каска, тянул вниз тяжёлый и неудобный бронежилет с титановыми пластинами.

Его душа матёрого катерника протестовала против такого издевательства – ведь Т-73 мог спокойно «выдать» на подводных крыльях тридцать пять узлов и пролететь этот пролив за считанные часы. Но суровый закон морских конвоев – держать ход по самому медленному судну – не давал катеру «разгуляться».

Забрезжил рассвет… Расплывчатые контуры судов стали видны на поверхности моря. Командир конвоя передал на Т-73 приказ ставить дымзавесу. Боцман и двое матросов привычно подтащили дюжину дымовых шашек к борту.

Филипчик, облегчённо вздохнув, отдал приказ в машинное отделение дать полный ход.

Катер, опустив крылья, резво рванул вдоль линии конвоя, дымовые шашки посыпались с правого борта в воду с равными интервалами, и вскоре плотная белая пелена затянула море.

– Товарищ командир, на траверзе острова Шума четыре силуэта катеров, без хода, – доложил старшина-радиометрист из рубки.

– Есть! – Филипчик толкнул локтём рядом стоящего помощника. – Всё же решили рискнуть! Давно мы им по рогам не давали! Орудия к бою!

Кормовая башня медленно развернулась в сторону противника, стволы 57-миллимитровых автоматических пушек зашевелились, нащупывая цели.

Однако эритрейские лёгкие катера не стали на сей раз испытывать судьбу, ведь артиллерия Т-73 уже не раз показывала, что может спокойно уничтожить их на дальних подступах к конвою, даже не подпустив на дистанцию пулемётного огня. Кроме того, «встав на крыло», торпедный катер мог посоревноваться в скорости с самыми быстроходными пластиковыми «джонками» эритрейцев. Поэтому эритрейцы его откровенно побаивались.

Но зато с острова Шума на корабли с противным воем полетели снаряды «Града», – впрочем, бесполезно рванувшие в густом молоке дымзавесы.

Конвой увеличил скорость и быстро проскочил опасное место. Через два часа корабли были уже на границе территориальных вод Эфиопии.

Пожелав транспортам счастливого плавания, Т-73 и тральщик легли в дрейф, поджидая встречные суда, идущие на остров. Это должны были быть средний морской танкер «Печенга» и рефрижератор «Ульма» Тихоокеанского флота с грузом пресной воды, дизельного топлива, боеприпасов и продовольствия для гарнизона и эфиопских частей. Теперь конвою прорываться предстояло днём, при прекрасной видимости с берега.

Через несколько часов показались долгожданные транспорты. У Филипчика, увидевшего высокие борта «Печенги» и её белоснежную надстройку с мачтой, сразу заныло сердце: танкер мог стать великолепной мишенью для береговых артиллеристов.

Немного утешала мысль, что у эритрейцев на острове Шума, по данным разведки, нет пушек, а мобильные установки «Град» китайского производства не имеют систем точной наводки и бьют «по площадям» с большим рассеиванием. Так что возможность попасть под снаряд представлялось некой «эфиопской рулеткой» – как невесело шутили моряки конвойных кораблей. Тем не менее