Щегол 1-11 - Василий Горъ

и если да, то как именно, пока непонятно. Тем не менее, Никодимыча заткнут. Как я понимаю, с гарантией. Зато его внучок, как мне кажется, не уймется. Но я уже взяла под контроль его телефон и, если что, приму меры сама…

…Первыми в «Белое Безмолвие» ворвались Егор и Даша, навелись на наш столик прямо с порога и расплылись в довольных улыбках.

— Я же говорила, что раз «Буран» стоит на стоянке и закрыт, значит, девчата захотели мороженого! — гордо воскликнула Бажова, замерев в паре шагов от дверного проема.

Потом догнала своего благоверного и от избытка чувств пихнула не особо крутым бедром.

— А он засомневался в твоем здравомыслии, верно? — хихикнула Иришка.

— Ага!

— Кошмар!!!

— Привет, Кошмар! — весело поздоровался я, пожал Лемешеву руку и был вынужден чмокнуть его невесту в подставленную щечку. Хотя, откровенно говоря, предпочел бы «приложиться» к тыльной стороне ладони. Впрочем, эта девчонка однозначно не пыталась ни флиртовать, ни вызывать ревность, так что я выбросил все сомнения из головы и помог парню придвинуть к нашему столику еще два.

Не прошло и пяти минут, как на пороге кафешки нарисовались Антон с Ларисой и повторили «выступление» первой пары за одним-единственным исключением — Вольская «не догадалась» подставить под поцелуй щечку. Еще через две по той же «трассе» пронеслись Виталя и Юля. А через семь-восемь в помещение ворвалась последняя и чуть припозднившаяся «пара», и Лиза, жутко недовольная опозданием, включила режим особо недовольной вредины. Но затюкать брата насмерть не успела — обменявшись рукопожатиями со всеми парнями, поздоровавшись с девчатами, посадив сестру рядом с Ирой и плюхнувшись на последнее свободное место, Паша задумчиво оглядел своих друзей и насмешливо фыркнул:

— Как я понимаю, последние пару часов в Сеть вы не заходили…

— Не заходили… — подтвердил Фомин. — А что?

— А то, что Игнат нарвался на Героическую Пьянь и закатал ее в асфальт.

— На Лешеньку Перепелицына? — переспросила Лариса, что интересно, выговорив имя и фамилию «героя-добытчика» с невероятным презрением. А затем посмотрела на меня.

Я бесстрастно пожал плечами — мол, закатал и закатал — но народ это, конечно же, не удовлетворило. И мне помогла «подруга семьи»:

— Живое воплощение понятий «Доблесть», «Мужество» и «Алкоголизм» давно привыкло чувствовать себя первым парнем на деревне. А тут часть клиентов ресторана «Заноза», в который мы завалились, чтобы вкусно пообедать, вдруг выпросило автограф не у самого героического героя всех времен и народов, а у кого-то еще. Вот Лешенька к нам в кабинет и зарулил. С представительной свитой и претензиями. А минут через двадцать вымолил прощение. В лучших традициях героических героев, то есть, сопроводив извинения вирой. И пусть при этом гневно сверкал глазенками, надувал щеки и то сжимал, то разжимал кулаки, но на предложение Игната забить на мирный способ решения проблемы и зарубиться в дуэли насмерть ответил категорическим отказом. Ибо, вроде как, действительно осознал свою вину и страшно раскаивался.

— Так, стоп: ты упустила самое важное — алгоритм воспитания этого зазнавшегося недоумка! — воскликнула Юля.

— Верно, упустила… — сокрушенно вздохнула «актриса». — Но только из-за того, что не поняла его сама: Наш кому-то позвонил и сказал, что Лешенька все еще жив только потому, что мертвецки пьян. Потом предупредил, что если это быдло в течение десяти минут не принесет нам чрезвычайно убедительные и, что самое важное, прилюдные извинения, то будет убито. А некая сторона, нарушившая некие договоренности, очень сильно пожалеет…

«Продолжаем усиливать мою позицию и углублять яму Перепелицыну. Впрочем, то ли еще будет…» — мысленно оскалился я и дослушал ее монолог:

— Незадолго до истечения срока ультиматума Игнату позвонил какой-то тип и, судя по всему, попробовал убедить не позорить бедного заигравшегося мальчишку. Но Беркуты — даже маскирующиеся под Щеглов — на такие гнилые предложения не ведутся. Вот Лешенька и прогнулся. До характерного хруста в позвоночнике…

— О черт! А мы собирались ЕГО прикрывать… — закатив глаза к потолку, пробормотала Даша.

— Прикрывать Игната? — подобралась Оля. — От чего или от кого?

Антон едва заметно поморщился и раскололся:

— «Аккорд» — самая популярная и, в то же самое время, самая скандальная шоу-группа Империи. Фанатов у нее — половина Новомосковска. А сегодня — премьера новой программы…

— … на которую соберется самая дурная часть дворянской молодежи… — подхватил Фомин и криво усмехнулся: — После того, как парни со сцены опять едко высмеют пороки общества, отдельным личностям, как обычно, захочется почесать кулаки и самоутвердиться за счет других. А Антона и Егора знает весь этот «бомонд». Причем отнюдь не с лучшей стороны. Вот парни и решили изображать пугала…

— Наше пугало тоже ничего! — «грозно» воскликнула Света. — И пусть в данный момент его зубастость оценили немногие, пара-тройка конфликтов с его участием — и «бомонд» прозреет!

— В том, что Игнат способен поломать любого ровесника, мы нисколько не сомневаемся… — хмуро заявил Лемешев. — Но за мной и Антоном стоят рода, причем достаточно влиятельные. И дураков продолжать даже те конфликты, которые заканчивались гибелью наших противников на дуэли, не было, нет и вряд ли будет. А за Игнатом, увы, никого. Что меняет расклад не в лучшую сторону…

Глава 32

14 апреля 2513 по ЕГК.

…Переизбытка дурной молодежи в Театре Юмора и Сатиры я, честно говоря, не заметил. Да, как минимум треть юных представителей дворянских родов пребывала навеселе, две компании вели себя намного развязнее, чем, в теории, полагалось аристократам, абсолютное большинство парней раздевало взглядами всех проходящих мимо девушек, а добрая половина девиц крайне ревниво поглядывало на потенциальных соперниц, но ни одного конфликта я так и не заметил. Хотя, каюсь, искал.

Само собой, анализировал не только поведение, но и яркость энергетик. Но быстро разочаровался: процентов восемьдесят Одаренных, оказавшихся в области досягаемости прозрения, «светились» на уровне Новиков или слабых Дружинников, еще семнадцать-восемнадцать как-то умудрилось прорваться в Ратники, а оставшиеся два-три являлось дохленькими Воинами. И это при том, что я рассматривал всех подряд, не «отсортировывая» тех, кто давным-давно вышел из категории «подросток». Так что Ольга со Светланой на общем фоне смотрелись ударными крейсерами рядом с гражданскими лоханками. Кстати, держались соответственно. В смысле, не обращали никакого внимания ни на заинтересованные взгляды, ни на сальные улыбки, ни на попытки привлечь к себе внимание — общались только с нами, вальяжно плыли туда, куда вел я, и, по моим ощущениям, пребывали в готовности к бою.

Единственную гипотетическую возможность встрять по дороге к ложе, выкупленной Иришкой, «купировала» Уфимцева — заметив, что ее узнало трое ребят чуть постарше нас, одарила