Эра Охотников - Анастасия Церковская

– Голос из тьмы говорил со мной! – проклятая выставила перед собой ладонь и зажмурилась. – Он или она сказал, что я имею право на отмщение. И дали переродиться в орудие мести. Я не трону никого кроме тех, кто изнасиловал, убил меня и оставил гнить в сточных водах! Я вернусь во тьму, завершив свою вендетту. Зуб за зуб – священное право каждого. Или оспоришь священный закон?

Становилось все интереснее. Эльвира никогда не слышала о том, как появляется на свет нежить из первоисточника. О мыслях в тот момент, когда она перестает быть живым и принимает в себя тьму. Изгоняющие лишь боролись с результатом перерождения.

– Сколько их было?

– Восемь. Осталось двое, и оба серных пса здесь. Не препятствуй Священной охоте.

Эльвиру одолели смешанные чувства: кодекс изгоняющих кричал о том, что мир должен быть очищен от нечисти любыми средствами. Тут не место этике и морали, есть взывающая к древней крови миссия и писаный кровью предков закон. Да, Эпопеева много раз нарушала этот пунктик абсолютного истребления зла, но на то всегда находилась причина.

С другой стороны, среди людей существовал другой закон:

кровь за кровь. Так им велели боги.

И право это было Священным столетиями. Многих это право останавливало – гарантированно, что ответ пострадавшей стороны настигнет обидчиков. Рано или поздно, возможно, за праотцов ответят потомки.

Эльвира как-то слышала концепцию о Великом прощении, вокруг этой идеи даже образовалась небольшая религиозная секта, твердящая о принятии ничтожности себя перед замыслом единого Всевышнего.

Но это учение на издревле языческих землях не прижилось.

– Йогара с тобой, нежить. Уходи на этот раз, – прошипела Эльвира и скрестила на груди руки. Она скосила взгляд на пол, где валялись треклятые туфли, в которые совершенно точно не хотелось влезать обратно.

Брюнетка резко кивнула и заторопилась прочь.

Какой юноша или девушка не скрывает своих грязных приключений в ночных клубах?

У каждого, правда, это свои истории: пара у окошка вряд ли кому-нибудь расскажет о сексе в публичном месте на глазах посторонних, а Эльвира... что ж, она и до этого нарушала кодекс.

Глава 9. Священное право

В голове всё перемешалось: «Не светись – сиди тише воды, ниже травы – останешься цела», – говорило здравомыслие.

«Нельзя безответственно бросать всё как есть!» – возмущался голос закона изгоняющего.

«Урви кусок силы» – немногословно, но эффективно соблазняла жажда крови. Голоса эти, твердившие каждый своё, переплетались хором в несчастной голове, готовой расколоться.

Тело рвалось в бой, а страх велел залечь на дно – а Эльвира все продолжала стоять у входа в уборную, ловя на себе удивлённые взгляды мимо проходящих людей и продумывая план действий.

Ошибку свою она осознала, когда заметила брюнетку-нежить, что-то шепчущую на ухо угрюмой охране. Крепкий детина кивал, смотрел из тени дверного проёма на Эльвиру, и ей совершенно стало ясно: через главный выход ей не пробраться.

Не имело значения, что проклятая нашептала серному псу под прикрытием охранника. Эльвира насчитала троих головорезов, которые на первый взгляд беззаботно отдыхали, но напряжение в воздухе прошептало знакомое «беги!».

Брюнетка покосилась на изгоняющую, сверкнула напоследок зелёными зрачками и скрылась за дверью.

Сбежала.

Теперь просто так не выбраться, придётся потратить время и найти другой выход из здания.

Изгоняющая вернулась к столику Стаса и его компании, осторожно присела на своё место. Беззаботно болтающие парни тут же притихли, уставились на неё с неприкрытым удивлением.

– Мне надо идти, – Эльвира положила ладонь на плечо Стасу. Тот неожиданно поморщился, будто от зубной боли. – Сейчас.

– Что с тобой случилось? – забеспокоился Ламиль, разглядывая возникшее декольте из трёх рваных полос. Под платьем грудь и плечо обтягивал пропитанный кровью эластичный бинт, словно Эльвира заранее готовилась к нападению.

– Что, что, толчок не поделили, вы бывали в женском санузле? То-то же! – отшутилась Эльвира. Вымучено, но парни съели шутку и хохотнули. – Стас, дай ключи, мне нужно домой переодеться. Посиди с друзьями, я подожду тебя дома.

– Ты что? Я тебя отвезу, сейчас только такси закажу... – Непавлин, старательно отводя взгляд от кровавого месива из тряпок, достал телефон и принялся набирать адрес вызова. Вчерашняя перевязка гостьи далась ему с трудом, и он надеялся больше этого не делать. Эльвира выдавливала из себя беззаботную улыбку, а сама аккуратно смотрела по сторонам. Головорезы в шёлковых костюмах теперь сидели ближе, практически в трёх шагах от столика компании друзей.

Значит, компания Стаса тоже в опасности, и, к их сожалению, для Эльвиры они не были важны. Если серные псы решат через парней добраться до изгоняющей – спасать их она не станет. В разборки между людьми вмешиваться не стоит. Самой бы выбраться.

Музыка отдавала басами в пол, все внутри содрогалось. Танцы тел с каждым выпитым коктейлем становились безумнее. В таком светозвуковом водовороте легко скрыться. Если только тебя не изучают пристально три пары злых глаз.

Эльвира наклонилась к Стасу и прошептала о том, что встретятся они дома и пусть едет в такси сам. Кивнула на прощание его друзьям и направилась в сторону уборной. У дверей туалета ранее она заметила план здания при эвакуации, и сейчас ей нужно было глянуть, как можно выйти через чёрный ход.

Чтобы не вызывать подозрений, в уборную всё же пришлось зайти.

Изгоняющая заперлась в кабинке и прислонилась к стене, задрав к потолку голову.

Сейчас ей как никогда не хватало совета от изгоняющего, более мудрого и опытного. Тех, кому она могла раскрыться и поделиться проблемами, больше не осталось.

Эльвира привыкла со всем разбираться сама, но сейчас это было трудно и опасно. Она паниковала и совершала ошибки, угрожающие жизни. Если бы не калеченые ритуалом эмоции – давно бы слетела с катушек. А так страдала, но держалась. Родители защитили её даже ценой здоровой психики.

Эльвира не винила их.

Шумные женские голоса и смех в уборной как-то незаметно стихли. За дверью доносились басы сабвуферов, но сквозь них Эльвира услышала тяжёлые шаги. Кто-то совсем не женской походкой, медленно, хищно двигался к кабинкам. Эльвира заняла крайнюю у стены, а к той, что прилегала к маленькому окошечку с матовым стеклом направился головорез. В щели между дверью и полом мелькнули лакированные туфли. Серный пес неспешно, будто наслаждаясь скрипом несмазанных петель, открыл дверцу, никого