Бетховен и русские меценаты - Лариса Валентиновна Кириллина

восходил к Разумовским. Эта биография составляет бóльшую часть пятитомного труда «Семейство Разумовских»: тома 3 и 4 (1882 и 1887), а также том 5 – приложение (1894). Некоторые новые подробности можно почерпнуть из книги Марии Андреевны Разумовской «Разумовские при царском дворе» (2004), в которой использованы документы из семейного архива в Вене[149]. Существуют отдельные исследования, касающиеся генеалогии рода Разумовских и дипломатической деятельности А. К. Разумовского. Имеется даже художественная литература о нем (новелла Марка Алданова «Десятая симфония», опубликованная в 1931 году, героями которой являются стареющий Разумовский и Бетховен). Роли музыки в жизни А. К. Разумовского посвящено несколько работ Ларисы Васильевны Ивченко, которая также реконструировала по рукописным каталогам XVIII века нотное собрание семьи Разумовских, хранящееся в Национальной библиотеке Украины в Киеве. Основным объектом этой реконструкции стала библиотека старшего брата Андрея Кирилловича, Алексея, однако о музыкальных интересах Андрея и о его взаимоотношениях с Бетховеном говорится в исследовании, предпосланном каталогу[150]. Любопытно отметить, что в каталоге нет ни одного произведения Бетховена, что может быть объяснено либо разницей в музыкальных пристрастиях братьев, либо тем, что речь идет не о целостном семейном собрании (оно, к сожалению, не сохранилось), а только о его описании по историческим источникам преимущественно украинского происхождения. Труд Л. В. Ивченко тем не менее позволяет составить достаточно полное представление о том, какая музыка окружала Андрея Кирилловича с самого детства и какими авторами и произведениями увлекались его ближайшие родственники.

О графе Разумовском непременно говорится в любой биографии Бетховена, и особенно в статьях и книгах, посвященных струнным квартетам ор. 59. Существует обширная литература на эту тему, как отечественная, так и зарубежная. Так, в чрезвычайно содержательной книге «Beethoven 1806» американского музыковеда Марка Феррагуто, который опубликовал ранее ряд статей о Разумовском, вопросу взаимоотношений Бетховена с Разумовским посвящена вся третья глава[151]. Но Феррагуто, тщательно изучивший все, что было написано по данной теме на английском и немецком языках, совсем не ссылается на русскоязычные публикации, не говоря уже об архивных источниках. Наряду с очень ценными мыслями и важными открытиями, в его книге встречается и немало такого, что вызывает вопросы и возражения (далее, в разделе о квартетах ор. 59, мы к вернемся к этой теме). Некоторые замечания можно сделать и в адрес других зарубежных музыковедов, в том числе весьма авторитетных, писавших о квартетах Бетховена, посвященных Разумовскому (среди них, в частности, Джозеф Керман и Уильям Киндерман). Зарубежные исследователи обычно учитывают лишь западноевропейский музыкальный контекст, пренебрегая собственно русским. Возможно, это происходит не от предвзятости, а от незнания ими русского языка и русской музыкальной культуры. Ракурс, избранный мною, призван скорректировать эту искаженную перспективу.

В настоящее время выявлены, изучены и опубликованы далеко не все источники, касающиеся разносторонней деятельности Разумовского. Бумаги Андрея Кирилловича рассредоточены по самым разным российским и зарубежным архивам[152]. Подавляющее большинство сохранившихся документов не имеют никакого отношения к музыке и носят деловой, семейный или официальный характер. Однако знакомство с ними для историка музыки отнюдь не бесполезно: меценат уже не воспринимается как абстрактный заказчик, а превращается в живого и очень интересного человека.

Семья Разумовских и юность Андрея Кирилловича

Между Бетховеном и Разумовским, несмотря на очевидные различия в их происхождении и общественном положении, существовало нечто общее. Бетховен с самого начала жизни в Вене держал себя как ровня аристократам и гордился тем, что всем достигнутым обязан только самому себе, а не случайности рождения в знатном семействе.

Андрей Кириллович всегда вел себя как аристократ из аристократов, за что заслужил от венцев ироничное, но при этом почтительное прозвище «эрцгерцог Андрей». На самом деле семья Разумовских имела плебейские корни и возвысилась благодаря совершенно сказочному «случаю», хорошо известному, но достойному того, чтобы лишний раз о нем вспомнить, поскольку вознестись на самый верх социальной иерархии Разумовским помогла именно музыка.

Родоначальником будущей графской фамилии был житель хутора Лемёши в Черниговской губернии, регистровый казак Григорий Яковлевич Розум, отец шестерых детей, рожденных в браке с казачкой Натальей Демьяновной, урожденной Демяшко. Из-за упорной тяги к учению, вызывавшей у малограмотного отца приступы ярости, старший из братьев, Алексей Григорьевич (1709–1771), подростком ушел из дома и поступил в ученики к дьячку в селе Чемер. Обладавший необычайно привлекательной наружностью и великолепным басом, Алексей был замечен проезжавшим столичным вельможей и вскоре принят в придворную церковную капеллу, где его услышала и увидела цесаревна Елизавета Петровна[153]. Пленившись молодым казаком, она взяла Разумовского (теперь его фамилия звучала на благородный лад) в свой «малый хор», сделала его своим фаворитом и, как считается, в 1742 году, уже будучи императрицей, тайно обвенчалась с ним в подмосковном селе Перово, где находилось имение, пожалованное ею Разумовскому. К тому времени Разумовский значился уже не простым певчим и бандуристом, а царским обер-егермейстером. Хотя предполагаемый мезальянс императрицы никогда не предавался огласке, она позаботилась о том, чтобы превратить бывшего пастуха в знатного вельможу. В 1744 году Алексей Григорьевич указом императора Карла VI был пожалован титулом графа Священной Римской империи (якобы в качестве потомка знатного польского рода Рожинских)[154], а несколько позднее Алексей и его младший брат Кирилл стали графами Российской империи.

Алексей Григорьевич, сибарит по натуре, не стремился к реальной политической власти. Зато его брат Кирилл Григорьевич (1728–1803), отец нашего героя, был выдвинут на весьма высокие посты. В детстве он рос неграмотным и, подобно отцу и брату, пас волов на хуторе Лемёши. Вместе со всем семейством Розумов он был приглашен в 1741 году на коронацию Елизаветы Петровны в Москву и остался при старшем брате. Алексей Григорьевич решил дать Кириллу европейское образование; он отправил его за границу в сопровождении писателя, музыканта и полиглота Григория Николаевича Теплова (1717–1779). Они посетили ряд стран, включая Италию, Францию и Германию. Кирилл слушал лекции в Страсбургском и Гёттингенском университетах, а в Берлине несколько месяцев жил в доме выдающегося философа и математика Леонарда Эйлера, который лично занимался его обучением. В Россию шестнадцатилетний Кирилл вернулся хорошо образованным молодым человеком, свободно владевшим иностранными языками.

В 1746 году восемнадцатилетний Кирилл Григорьевич был назначен президентом Академии наук и художеств в Петербурге. Понятно, что, при всех природных талантах, у столь молодого человека не могло быть ни опыта, ни знаний для реального руководства Академией (за его спиной стоял Теплов, репутация которого в академической среде была неоднозначной). Разумовский оставался на своем посту до 1798 года, хотя рутинную работу выполняли подчиненные.

Следующим этапом в головокружительной