Заметки на полях жизни - Иеромонах Тихон (Невидимов)

мол, так сложились обстоятельства, и вообще, “я не хуже других”. Но на Страшном суде не будет других. Там каждый будет один, обнаженный перед правдой, перед самим собой. И вот тут-то начинается катастрофа души.

Человеку кажется, что Страшный суд – это внешнее событие, где кто-то, какой-то судья будет разбирать его дела. Но в действительности, Страшный суд начинается в нас самих. В каждый момент жизни мы уже ощущаем этот суд. Ведь в нас живет совесть – этот тихий, но неумолимый голос, который порой настолько тих, что мы научились его не слышать. Но на Страшном суде совесть заговорит во весь голос, и не будет ей преграды.

Страшный Суд для человека начинается в тот момент, когда он оказывается перед лицом смерти, осознавая свою конечность и встречаясь с вечностью. Этот момент – не только физическое завершение жизни, но и духовное пробуждение, когда душа предстает перед своим Создателем. Смерть раскрывает истину о прожитом пути, и человек сталкивается с божественным судом, который освещает его поступки, мысли и намерения. Это не столько суд с целью наказания, сколько очищение и оценка всей жизни человека в свете божественной истины. В этом смысле, страх смертный – это момент истины, когда все сокровенное человека становится самому ему явным, а душа получает возможность либо войти в блаженство, либо осознать свои ошибки и раскаяться.

Суть Страшного суда – это состояние личного внутреннего осуждения. Бог, возможно, и не скажет ничего нового. Мы сами вынесем себе приговор, ибо душа, узревшая свою истину, не сможет лгать себе. Страшен не сам суд, страшно то, что мы обнаружим в себе. И вот что пугает человека – не внешний гнев Божий, а та пустота, та чернота, что может открыться внутри нас. Ведь мы привыкли видеть себя лучше, чем мы есть. Мы привыкли закрывать глаза на свои грехи, на свою мелочность, на свое самолюбие. Но на Страшном суде все эти тени выступят на первый план.

Но может ли быть надежда? Ах, как хочется верить, что Страшный суд – это не только возмездие, но и прощение. Ведь Бог – не просто судья, Он – любовь. Но чтобы обрести это прощение, нужно пройти через самый тяжелый суд – суд над самим собой. Нужно признать себя таким, какой ты есть, увидеть всю свою греховность, всю свою никчемность перед лицом вечности. И вот тут-то начинается настоящая агония души. Потому что в этом признании есть страдание, но есть и очищение.

Человек боится не самого суда, он боится столкновения с истиной. Ибо истина требует жертвы. Она требует от нас не только покаяния, но и силы признать свою слабость. В этом и заключается великий парадокс Страшного суда: только тот, кто готов осудить себя, кто готов смириться перед истиной, тот может обрести прощение. Ибо Божий суд – это суд милосердия, но милосердие приходит только к тем, кто готов принять правду.

И вот что остается человеку перед лицом Страшного суда? Не страх, не отчаяние, а вера. Вера в то, что в этой последней встрече с истиной есть не только суд, но и спасение. Бог судит не для того, чтобы наказать, а для того, чтобы очистить и направить душу на путь возврата к ее первоначальной чистоте. Суд Божий – это акт любви и милосердия, стремящийся к тому, чтобы человек осознал свои ошибки, раскаялся и духовно обновился. Этот процесс не является целью наказания, а возможностью для человека прийти к истинному покаянию и восстановить свою связь с Богом. Очищение через суд – это путь к преображению, к восстановлению божественного образа внутри каждого, чтобы душа могла вновь светиться первозданной чистотой и быть в единении с Творцом. И потому Страшный суд – это не конец, это новое начало, это момент, когда человек, пройдя через огонь правды, обретает вечную жизнь.

27.11.2023

 

+

ОБИДА

 

Что такое обида? Уж в полном смысле чувство, до боли знакомое каждому из нас. Обида – это будто бы естественная реакция души на несправедливость, на оскорбление, на удар, который нанесли нашему самолюбию или сердцу. Но разве так все просто? Разве можно объяснить это чувство лишь реакцией на внешнее воздействие? Ведь обида – это нечто большее, нечто куда более глубокое, таящееся в самых потаенных закоулках нашего сознания.

Обида – это тень, что живет внутри нас и подстерегает, как хищник в засаде, готовый наброситься в любой момент. Она рождается не только из того, что нам кто-то сказал или сделал, но часто из того, что мы сами не хотим признавать в себе. Обида, в своей сути, это всегда обвинение, но обвинение кого? Другого, мира или самого себя? И вот тут болезненно вскрывается нарыв.

Когда человек обижен, он ощущает себя жертвой. Ах, как сладко и как тягостно быть жертвой! Быть тем, кому нанесли удар, кто пострадал, – ведь в этой роли можно обвинять, можно требовать справедливости, можно даже поднимать себя в собственных глазах, ощущая свою моральную правоту. И разве не в этом кроется самая горькая ирония? Обида всегда дает нам ощущение превосходства, мол, я был прав, я страдал, значит, я выше обидчика.

Но давайте посмотрим глубже. Обида – это не только боль, но и скрытая форма гордыни. Мы обижаемся не только на явную несправедливость, но часто на то, что наше “я” не было вознесено, что нас недооценили, не заметили, не отдали должного. И вот тут раскрывается сущность обиды как страсти – она питается нашими ожиданиями, нашими представлениями о том, как должно быть. Человек обижен не потому, что его действительно унизили, а потому, что он ожидал другого. Обида – это всегда протест против реальности, отказ принять ее такой, какая она есть.

И вот тут возникает вопрос: а кто на самом деле виноват в этой обиде? Человек, который ее нанес? Или мы сами, ведь мы допустили в себе эту рану, эту слабость, это болезненное восприятие действительности? Обида, по сути, это наш внутренний крик о несправедливости мира, но справедлив ли этот крик? Не лжем ли мы себе, когда обвиняем других в своих страданиях, которые, возможно, рождаются лишь в нашем сознании?

Есть в обиде что-то пагубное, разрушительное. Она разъедает душу, как ржа железо. Мы носим ее в себе, как яд, отравляющий наши мысли и поступки. И чем дольше мы держим ее в сердце, тем больше она укореняется, превращаясь в злобу, в ненависть, в желание мстить. Но вот что страшно: