Развод. Моя новая жизнь - Елена Безрукова

— Поймите, — вздохнул Роман и встал на ноги. Он принялся мерить шагами свой кабинет. — Если вы все-таки заболели — не надо храбриться. Вы должны сообщить об этом мне. Операции в подобном состоянии вы вести не можете — у вас руки дрожат.

— Нуу…. У меня кое-что случилось дома, да, — туманно отозвалась я. Не хватало еще, чтобы меня отстранили от работы из-за Степана! Моё место очень быстро займут. — Не хочу вдаваться в подробности. Но я постараюсь взять себя в руки, обещаю.

— Ну вот что, — остановился он возле меня. — Студентов я вас оставляю, тем более, что сегодня совсем не сложная вводная лекция. А после — ориентируйтесь на методичку, думаю вы справитесь. А вот от проведения операций я вас освобождаю.

— Как? — ужаснулась я и встала на ноги, оказавшись лицом к лицу с заведующим.— Но почему?

— Я же пояснил — у вас руки дрожат. Как вы собираетесь держать скальпель? Простите, Любовь, но я в таком состоянии не готов вас подпускать к пациентам в операционных. И вообще — к пациентам. Врач должен излучать уверенность в себе. Если доктор при работе с больными явно нервничает, у него дрожат руки, у него не лицо, а белая простынь — что тогда испытывает больной, глядя на такого лечащего врача?

— Он будет обеспокоен и полагать, что доктор такой хмурый и нервный из-за плохих новостей о здоровье пациента, — ответила я, в душе соглашаясь с Романом.

Может, мне и стоит пока побыть вдали от больных…. Незачем их волновать зря.

Ведь никому не объяснишь, что проблемы у меня дома, в личной жизни, а не с ними. Все равно ведь испугаются действительно, если я таким лицом, как сейчас пойду на осмотр пациентов.…

— Вот именно, доктор Самойлова, — кивнул Роман Сергеевич. — Поэтому ваши операции на ближайшие два дня мы отдадим дежурному хирургу. И по больным не ходите, я пошлю кого-то другого. Вы же займитесь группой студентов.

— Да, я всё поняла, — ответила я.

— Тогда можете идти и готовиться к встрече со студентами.

— Хорошо, спасибо.

Я пошла в ординаторскую обратно, чтобы взять хотя бы ручку и блокнот.

Затем отправилась к учебной аудитории — стрелка часов показывала уже девять утра.

Возле кабинета толпились молодые парни и девушки — те самые студенты, с которыми я буду заниматься три месяца.

— Здравствуйте! — подбежала ко мне невысокая девушка с косой на плече. — А у нас тут практика! Мы ждём врача Самойлову Любовь! Вы не знаете, когда она придёт? Её студенты ждут.

— Добрый день, — кивнула я, доставая ключ от аудитории из кармана халата. — Вы её уже дождались. Это я.

— А.… Вы — Самойлова Любовь? Да вы что! Ребята, это наш преподаватель! Собрались все!

Парни и девушки стали болтать тише и мигом уставились на меня.

— А вы, я так понимаю, староста группы? — улыбнулась я бойкой девушке, которая так ловко “построила” своих сокурсников.

— Она самая.… — снова улыбнулась во весь рот девушка. Она, очевидно, была очень рада находиться на практике здесь. — Я — Ксюша. Мы первый раз на практику пришли в настоящую больницу!

— Я знаю. На третьем курсе всегда первая практика бывает… Ну, заходите!

Я открыла дверь перед студентами, и они по одному зашли в аудиторию.

— Занимаем места.

В самом кабинете был только большой письменный стол со стулом для меня и несколько рядов обычных стульев для ребят — группа была не очень большая, человек восемь. Наверняка поступило намного больше людей, но уже к концу третьего курса ряды студентов медицинского вуза заметно поредели, что неудивительно — учиться здесь не так уж просто. А здесь студенты столкнуться с реальностью: повязки, уколы, взятие крови и настоящие больные со всеми своими проблемами и нюансами… Посмотрим, как ребята со всем этим будут справляться….

Пока все занимали места и я наводила небольшую уборку на письменном столе для преподавателя, невольно вспоминала, как сама, молодая, полная надежд третьекурсница, впервые попала на практику в больницу. Кстати, вот эту самую — я тут тоже первую практику прошла.

Такая ностальгия…

А теперь они молодые, и это их время.

Через год и мой сын придёт на практику сюда.

Кстати, надо бы ему еще раз позвонить в перерывы. А то я звонила ему и ночью, и утром, но тот не отвечал. Написал утром сообщение мне, что у него всё в порядке, но мне хотелось бы услышать его голос, чтобы убедиться в этом. Димка, конечно, парень взрослый уже, но я все равно за него переживала: вчера была драка с отцом, ссора… Сердце теперь у меня было не на месте.

Но надо сосредоточиться на работе….

Восемь пар глаз с надеждой и любопытством смотрели на меня, ожидая начала занятия.

— Итак. Давайте знакомиться, — встала я на ноги, расправив белый халат на себе. — Меня зовут Любовь Сергеевна Самойлова. Я — хирург в этой больнице. И я буду вести у вас практику. Сразу скажу, что просто так зачёт никто не получит. Нужно будет посещать все занятия либо иметь подтверждение об уважительной причине, если вы отсутствовали на лекциях. Также нужно будет работать с настоящими больными и вести их карты — учебные, у каждого свои, в настоящих вам никто черкать не даст. В общем, работать нужно будет, чтобы получить зачёт у меня. Если кто-то пришел просто посидеть на стуле попой — у вас это не прокатит. Можно выйти прямо сейчас, потому что если вы работать не готовы наравне со всеми, то никакого зачёта вам не видать как собственных ушей. Всё ясно?

— Ясно, — отозвался нестройный хор.

Кто-то даже хихикал с моих острых фраз, но однако никто не спешил уходить.

— Значит, если мы поняли друг другу и все готовы работать по полной программе, то…. Начинаем!

Я раскрыла перед собой журнал группы: здесь проставлялась посещаемость лекций и оценки за их работу.

Что ж…. Начнём.

34.

Занятие прошло довольно ладно, учитывая моё внутреннее состояние.

Запомнить всех студентов сразу я, конечно, была не в силах, но думаю, что это дело — поправимое. Табель перед глазами мне помогал.

— Сейчас мы пойдём на экскурсию по