И море, и Гомер – всё движется любовью… - Евгений Михайлович Голубовский

людей, о ком я знаю, кому он помогал, нужно было бы писать книгу. Только одного назову – легендарного капитана «Одессы» Вадима Никитина, которого просто уничтожало начальство пароходства. И посадить были готовы. Из зависти. А ведь именно «Вечерка» добилась, что Вадим Никитин вновь поднялся на капитанский мостик.

Часто, почти всегда Борис Деревянко шел против волны. И как редактор, и как депутат, и как личность. Был трудный день в его жизни, в первый день ГКЧП он растерялся. Но уже на второй день он собрался. И не простил себе эту слабину.

Всегда ли, во всех своих решениях, заявлениях он был прав? Нет, конечно же… Думаю, что в споре с другим Борисом, с Борей Литваком, он не был прав… Но как тут не вспомнить слова Булата Окуджавы: «А безгрешных не знает природа…»

Для многих Деревянко – это страстный любитель футбола, для людей политики – убежденный сторонник децентрализации власти, для меня – неутомимый читатель книг. Есть такое понятие – человек, сделавший сам себя. Это про Деревянко. Но его сделали и книги.

И неутомимый работник. Приходил в редакцию утром и работал до позднего вечера. Я жил рядом, в соседнем доме, вечером выходишь, поднимаешь глаза, единственный кабинет, где горел допоздна свет – первые окна на восьмом этаже.

Преступление, которое потрясло город 21 год назад, как часто у нас бывает, не раскрыто, посадили киллера, хоть многие сомневались что того, кто стрелял. А заказчиков так и не нашли. Или не искали.

Помню, каждый вечер в приёмной Деревянко очередь моряков к нему на прием. Он занимался расследованием разворовывания ЧМП. Возможно, думаю я и сегодня, это последнее расследование и послужило причиной его гибели.

В моей жизни были замечательные редактора газет. Игорь Лисаковский, Игорь Беленьков, Вадим Мартынюк, Олег Приступенко, Игорь Розов.

Но был Борис Деревянко.

Лучший из редакторов.

Дик

3 октября – день рождения моего друга, прекрасного фотографа Эдика Гершберга.

Ему исполнилось сегодня бы 87 лет. Но, увы,17 ноября 2017 года завершилась его земная жизнь.

Много раз показывал его фотографии, был инициатором его выставки в Музее современного искусства Одессы.

К каталогу, изданному музеем, написал о нем эту статью.

Когда мы были молодые…

Как приятно иногда оглянуться и увидеть всех молодыми. Преисполненными планов, романтичными и ироничными, неунывающими. Да, они были такими. Одесские художники шестидесятых годов. И такими остались на фотографиях Ильи Гершберга.

Нужно ведь всего ничего. Оказаться в том месте, где происходит событие, и запечатлеть его на плёнке. Именно это и удалось И. Гершбергу. Поэтому перед нами и панорама портретов главных действующих лиц одесского художественного андерграунда и самое главное событие – «Заборная выставка», и первый «квартирник» – в доме Аллы Шевчук вывешены картины Владимира Стрельникова…

Несколько слов об авторе этой фотовыставки. Он мой друг, я могу быть необъективен, и всё же… Я всегда считал Эдика Гершберга замечательным мастером.

Кстати, об имени. По паспорту он Илья, но дома родители звали его Эдик, мы, друзья, – Дик. Такое вот разнообразие имен.

Гершберг окончил Одесский политехнический институт. Инженер-литейщик. Уже в институте, а было это давно, я видел у него в руках фотоаппарат.

Позже он познакомился с Дмитрием Зюбрицким, вошел в фотоклуб «Одесса», работал на «Полиграфмаше». Был активным фотохудожником, много снимал, участвовал в выставках – областных, международных – натюрморты, ню, пейзажи. Много экспериментировал с печатью, добивался большей объемности фотографии. Своеобразной школой был чешский журнал «Фотография» и общение с замечательным московским фотографом Александром Виханским.

С начала 60-х годов я брал Дика к одесским художникам, – на «среды» к Олегу Соколову, на «лотереи» к Ануфриевым… Вначале он испытывал некоторую неловкость при фотосъёмке художников и их натурщиц. Но потом он преодолел свою застенчивость и начал делать портретную галерею одесских нонконформистов и тех, кто не вписывался в гладкую схему соцреализма.

Мне удалось уговорить Гершберга бросить «Полиграфмаш» и полностью «отдаться» фотографии. Он возглавил фотолабораторию в Одесском театрально-художественном училище и читал там лекции по фотомастерству. Уехав в Израиль в 1991 году, он и там продолжал фотографировать, став корреспондентом газеты «Время», а с 1992 года газеты «Вести». И там выставки. Последняя – в этом году в музее русского искусства имени Цетлиных в Рамат-Гане.

Вернусь в шестидесятые-восьмидесятые. Молодые прекрасные лица одесских художников. Нет у меня ностальгии по прошлому. Но молодость прекрасна вне политических, социальных условий. Думаю, это можно ощутить на снимках.

Некоторые комментарии к фотографиям выставки.

В своем архиве Илья Гершберг обнаружил ещё одну фотографию «Заборной выставки». И дело не только в том, что можно увидеть больше работ Сычева и Хруща, появилась гордая надпись, о которой мы все забыли – «Это выставка!»

«Квартирники». Мне кажется, что первой квартирной выставкой быа выставка Володи Стрельникова в квартире Аллы Шевчук в переулке Чайковского. Посмотрите, как густо развешаны картины. Квартира была большая.

А выставка деревянных кукол Эсфири Серпионовой проходила на улице Горького. Именно там Гершберг усадил Эсфирь, Люду Ястреб и меня (верхний ряд), ниже – Витя Маринюк и Валик Хрущ.

С Люсиком Межбергом, Мишей Черешней Илья дружил, в Аню Зильберман в юности был влюблен. Нужно ли удивляться, что так много их снимков сохранилось в его архиве. Но радует то, что есть фотографии художников, редко участвовавших в тусовках – это и Виктор Рисович, и Шурик Рихтер, Костя Скопцов и Петя Штивельман. И Надя Гайдук, уже жившая в Москве, но постоянно приезжавшая в Одессу к родителям, дружившая со всеми нонконформистами. Нади, увы, не стало в феврале 2016 года…

Не только художники, но их жены, подруги. Это и жена Люсика Межберга – Ася Муртазина, и жена Вити Маринюка (после кончины Люды Ястреб) Лена Марущак, и моя – Валентина Голубовская.

В Музее западного и восточного искусства сфотографированы Олег Соколов с Еленой Шелестовой, в Художественном – Виталий Абрамов, а в галерее «Тирс», ставшей первой попыткой создания Музея современного искусства Одессы, Феликс Кохрихт, что-то объясняющий группе слушателей. Среди которых его соратница по этому музею Рита Ануфриева.

Не только одесскую фотографию Осика Островского прислал Гершберг, но и трагическую – похороны Островского в Израиле. Я впервые увидел, как хоронят в пустыне, был поражён этим снимком.

Ряд этих фотографий сделан при мне. Расскажу об одной съёмке – в мастерской Люсика Дульфана. Я предупредил его, что приду не один, а с фотографом, снять несколько картин перед его выставкой для статьи. Я не учел психологии знаменитого выдумщика Дульфана. Он подготовился, оделся, как восточный купец, стоял в наполеоновских