Комплект книг Дианы Машковой - Георгий Гынжу

зубы. Сразу после того, как мы забрали Гошу из детского дома, отвели его к зубному – у нас прекрасный семейный врач уже не одно десятилетие. У парня не оказалось ни одного здорового зуба! За шестнадцать лет жизни в детском доме они сгнили практически все. Это общая проблема детей-сирот, на которую не принято обращать внимание. Зубы в первую очередь реагируют на стресс. У ребенка, который живет в неестественных условиях учреждения, стресс зашкаливает, зубы разрушаются. Такая же картина после выпуска из детдома была у Сании – в книге «Я – Сания» она говорит об этом. То же самое у каждого выпускника сиротского учреждения, с которыми мне довелось столкнуться.

Врач насчитала двадцать шесть больных зубов, которые были под угрозой исчезновения. Нужно было потратить приличное количество времени и примерно сто пятьдесят тысяч рублей, чтобы их залечить. Мы с Денисом были готовы оплатить лечение. Только вот Гоша оказался не готов приезжать в назначенное время на прием к дантисту. Раз за разом повторялась одна и та же история – его записывали, а он не приезжал. Только адская боль в момент воспаления – примерно через год проблема обострилась – загнала его наконец в кресло стоматолога. Но как только острая боль прошла, он снова пропал. До сих пор картина такова, что две трети зубов остаются в прежнем состоянии. Только, похоже, больше всего это беспокоит не самого Гошу, а меня. Я была бы рада взять его на руки и отнести в кабинет к стоматологу, усадить в кресло, но он давно уже не младенец. И это физически невозможно.

Приходится с этим жить.

А на двадцатилетие Гоше подарили кролика. То ли это сделали одногруппницы, то ли кого-то еще осенила эта гениальная мысль – сейчас уже и не вспомню. О живом подарке Гоша решил ничего нам с Денисом не говорить – втихаря притащил беднягу в свою комнату в нашем доме, закрыл его там и ушел гулять. Разумеется, уже через двадцать минут тайный гость был обнаружен Дашей Маленькой – видимо, вел он себя не слишком тихо.

– Мама, мама, – ребенок несся ко мне с радостным криком, – а знаешь что?!

– Что? – Ее возбуждение не предвещало ничего хорошего.

– У Гоши появился бидонец!

– Кто появился?

– Би-до-нец! Идем скорей, покажу.

Пока я гадала, что это за явление такое, мы открыли дверь в Гошину комнату, и загадка была разгадана. Несчастный бидонец, забившись под кровать, блестел испуганными пуговками-глазами.

– Даша, это кролик?!

– Да, – она весело кивнула, – я же говорю, Гошин бидонец!

– Может, питомец? – до меня наконец дошло.

– Ага, – она уже лезла под кровать, – давай я его на ру-у-у-учки возьму-у-у.

Разговор с Гошей ни к чему не привел – он был свято уверен в том, что готов воспитывать подопечного. Почему не спросил разрешения на пополнение в семье, объяснить не мог.

– Ну, они подарили! И куда я его? Что, оставить на улице?

– У тебя есть своя квартира! – возмущалась я.

– И он там будет один?! – Гоша не улавливал причину моего недовольства. – У меня на носу сессия, во время сессии я с вами буду жить!

День рождения и сессия, как и Дашин восторг, сделали свое дело – мы с Денисом разрешили бидонцу остаться. А дальше в доме стали происходить странные вещи. Из пылесоса, стоило его включить, несло кроличьей фермой, по всей Гошиной комнате была разбросана солома, провода от зарядного устройства, торшера и прочих электроприборов были сожраны в первые дни. Кролик требовал внимания, ласки и заботы. Но Гоше в голову ударила весна, и после занятий в колледже он болтался с подругами по улицам до самого вечера. А по возвращении в его комнате происходил скандал.

– Не-е-е-ет, – орал он дурным голосом, обнаружив в своей комнате очередную испорченную вещь или лужу в центре кровати, – я тебя в полиииициииююю сдам! Что ты творишь?!

Мне было до слез жаль бедного кролика, но брать на себя инициативу и решать вместо Гоши судьбу несчастного «бидонца» я не считала правильным.

По завершении сессии Гоша нашел для кролика временный дом у кого-то из своих приятелей, а сам прилетел к нам на дачу в Крым.

Ребенок, у которого не было отношений заботы в раннем детстве, не умеет заботиться о других. Это качество возникает только как следствие. Привить его любым другим способом крайне сложно. Не случайно многие бывшие отказники (сироты с рождения) отказываются в итоге и от своих детей, оставляя их на попечение государства.

Конечно, мы заранее оговорили ключевые вопросы – кто и чем помогает мне на даче, тем более в то лето было много гостей, и одна только готовка с закупкой продуктов занимала почти все мое время. Даже на основную работу – я как раз заканчивала книгу «Я – Сания. История сироты» – времени почти не оставалось. Гоша должен был содержать в порядке территорию и раз в день проводить с маленькими детьми часовое занятие. Даша Большая – убираться в доме. Моими задачами были закупки, готовка, кухня. Дениса с нами на даче, к сожалению, в то лето не было, он работал в Москве.

И с первого же дня все пошло не так.

– Я не нанимался! – орал Гоша. – Я приехал сюда отдыхать! Я устал за зиму!

– Наведи порядок во дворе, – шипела я, – и потом иди, отдыхай! Мы договаривались.

– Вот на фига, – бесился он, – собирать сухие ветки, новые все равно нападают! Зачем сгребать граблями мусор, ветром опять принесет!

Днем он ходил на море. Вечером покупал себе вино, сигареты на социальные деньги и сидел до рассвета у костра. Потом до обеда спал.

Несколькими месяцами раньше я на свою голову помогла ему оформить пенсию по потере кормильцев. Сам он долго и убежденно доказывал мне, что эта льгота ему не положена, поскольку он учится не на бюджете, а на коммерческой основе. Поверил только, когда юрист по моей просьбе сказал ему о реальном положении дел: одно к другому отношения не имеет. Я думала, социальная выплата поможет ему начать исправно платить за квартиру, а не копить задолженность по двенадцать месяцев, надеялась, что он начнет покупать себе необходимую одежду и хотя бы чуть-чуть участвовать в расходах семьи на продукты. Однако нетрудовые деньги утекали без смысла. Бесплатный сыр на пользу не работал.

Я уже тысячу раз пожалела о том, что помогла организовать эту очередную «халяву»: Гоша все еще не понимал цену деньгам. И, такое чувство, перестал понимать цену отношениям. Похоже, несмотря на меры предосторожности – работу с психологом, мои увещевания, – ребенком завладела-таки после выхода книги звездная болезнь. Какие грабли, веники и ведра?!

Несите меня на сцену!

Напряжение росло с каждым днем. Моя усталость копилась. Попытки будить Гошу раньше, не позволять ему пить вечером приводили к скандалам.

– Я совершеннолетний! – возмущался он. – Что хочу, то и делаю.

– Гоша, свобода – это ответственность!

– Я за себя и отвечаю!

– Это иллюзия, – я не выдерживала наглой лжи, – ты не платишь даже за свою квартиру, твою учебу оплачиваем мы с папой, не покупаешь себе еду, не откладываешь деньги на то время, когда халява закончится! Живешь на всем готовом и даже не хочешь помочь!

– А-а-а, – он начинал топать ногами как трехлетний ребенок, – у тебя все сводится к деньгам!

– Гоша, у меня все сводится к ответственности!

– Если бы! Ты меня только что попрекнула куском хлеба!

Он демонстративно разворачивался и уходил, чтобы снова весь день проваляться в постели, а вечером развлекаться, как угодно душе.

Все это происходило на глазах у гостей – людей, которых я люблю и уважаю, – поэтому мне было стыдно втройне. Я уже много лет преподавала в Школе приемных родителей, читала лекции о подростках-сиротах, писала книги об отношениях с детьми, но при этом не могла справиться с ситуацией в своей семье. Границы, говорите? Доверие и уважение в отношениях? Партнерство со взрослыми детьми? С Гошей тем летом у меня ничего этого не получалось.

То, что наши конфликты происходили еще и на публике, стало огромной дырой, в которую утекал мой ресурс.

Никакой возможности восстановиться, восполнить силы у меня не было – даже с Денисом невозможно было поговорить, попросить, чтобы обнял и пожалел как маленькую: мы в Крыму, он в Москве. В итоге я начала остро реагировать на поведение Гоши. Мой внутренний взрослый исчез, остался неразумный ребенок.