Очерки по истории стран европейского Средиземноморья. К юбилею заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова Владислава Павловича Смирнова - Владислав Павлович Смирнов

с влиятельными национальными партиями, став третьей по числу полученных голосов избирателей и четвертой по количеству депутатов фракцией Национального собрания после доминировавших тогда ФСП и СНД (и их партнеров — праволиберального Союза демократов и независимых), опережая по числу мандатов Национальный фронт, Левый фронт и Партию Левых радикалов.

Таким образом, каждое десятилетие становилось важным рубежом в организационной и идейной эволюции экологистов. С организационной точки зрения почти за 50 лет экоактивисты от создания по сути антисистемных ассоциаций и неприятия традиционных партийных структур пришли к формированию в одну из системных партий Пятой республики. В 1960-е гг. экологисты сформулировали свои первые лозунги; в 1970-х гг. движение впервые заявило о себе на национальных выборах (1974 г.); к середине 1980-х гг. родилась первая экологическая партия; в середине 1990-х гг. это политическое объединение отказалось от попыток сохранить равную дистанцию между правыми и левыми (стратегия «ни-ни»[261]) и взяла курс на союз с социалистами. В 2010 г произошла политическая консолидация экологистов и их сторонников, оформилась новая достаточно хорошо структурированная партия «Европа. Экология — Зеленые», а в 2011–2012 г. она сумела образовать фракции в обеих палатах французского парламента и вошла в правительство на правах младшего партнера социалистов.

С идейной точки зрения движение «зеленых» также эволюционировало: это заметно по изменениям избирательной повестки экологистов за 50 лет. Если в 1960–1970-х гг. речь в их лозунгах шла исключительно об экологической проблематике, то к 2012 г. программа «Зеленых»[262] включала в себя не только экологические, но и в большом объеме представленные социальные, внутри- и внешнеполитические требования. По справедливому утверждению социалиста Мишеля Борделу, «программа Евы Жоли была антикоррупционной, а вовсе не экологической»[263]. Не отказываясь от «своих» классических требований по защите окружающей среды, экологисты интегрировались во французскую политическую систему и приступили к разработке партийных положений, непосредственно не связанных с экологией и посягавших на политические поля конкурентов. Таким образом, возникнув как сугубо «нишевая» партия и взяв за основу новаторскую экологическую проблематику, со временем «Зеленые» сделали осознанный выбор в пользу трансформации своего движения в общенациональную партию.

Третий аспект эволюции касался отношения экологистов к власти и другим политическим объединениям. Еще в 1974 г. появление кандидата в президенты-экологиста Рене Дюмона на национальном экране явилось откровением для большинства французов и вызывало скепсис некоторых СМИ. Но постепенно властям приходилось признавать, что «маленькие защитники птичек» оказывают все возрастающее влияние на общество, а ведущим политическим партиям — обратиться к экологической тематике, видя, что она становится важна для электората. Это повлекло за собой дальнейшее развитие экологического дискурса, поскольку «Зелёные», наблюдая за тем, как их лозунги и идеи перехватывались конкурентами, продолжили свои идейные поиски в различных областях экологии, стремясь сохранить своё лицо, электорат и место, завоёванное на французской политической арене.

Результаты участия французских экологистов в выборах различных уровней показали, что к началу XXI в. политическая экология[264] утвердилась на политической арене Франции. Возникнув в виде протестного движения, «Зеленые» сумели найти свое политическое лицо предлагая избирателю идеи, новаторские и во многом альтернативные существовавшим установкам ведущих партий. Первоначально игнорируя социально-экономические и политические сюжеты, которыми были наполнены программы основных партийно-политических сил экологисты выдвинули на первый план уникальную проблематику, неочевидную на первый взгляд. В этом и заключался их протест против характерных черт индустриального общества.

За относительно недолгое время своего существования партия «Европа. Экология — Зеленые» обрела свою политическую нишу на политической арене Пятой республики: некоторые ее идейно-политические установки вызывают справедливую критику, но не равнодушие населения. Партия «Европа. Экология — Зеленые» имеет свою политическую «изюминку»: это и ее актуальные экологические лозунги и яркие лидеры, чей имидж подчас не соответствовал традиционным образам политиков, и использование эпатажа в своих действиях, и укоренившаяся культура внутрипартийной демократии. Даниэль Кон-Бендит, стоявший у истоков сначала рождения партии «Зеленых», а впоследствии и «Европа. Экология — Зеленые», был бунтарем мая 1968 г и представителем немецких «Зеленых»[265]. Рене Дюмон имел колоссальный успех в среде студентов, шел против принятых в обществе норм поведения, устраивал первые экологические акции[266]. Брис Лалонд привлек к себе внимание тем, что на лодке пересек Атлантический океан[267] Антуан Вештер выступил с эпатажным заявлением, относя партию «ни к правым, ни к левым», а «размещая» ее «позади». Ив Коше и Доминик Вуане выдвигали радикальные предложения, например, о введении табу на использование автомобилей[268]. Ноэль Мамер был харизматичным журналистом[269], Ева Жоли — первым кандидатом в президенты нефранцузского происхождения с хорошо заметным акцентом[270].

В своих кампаниях «Зеленые» регулярно прибегали к эпатажным выходкам: например, это купание ведущих представителей партии в Сене с транспарантами о важности решения проблем загрязнения воды в самом центре Парижа[271]. На телепередачи «Зеленые» нередко приносили с собой необычный реквизит, как это сделал, например, А. Вештер, демонстрируя ветви больных от состояния воздуха на юге Франции дубов[272]. Общество резко отреагировало на предложение Жоли об отмене общенационального праздника 14 июля[273]. Таким образом, можно отметить, что в партии сильно развит «политический маркетинг». Помимо запоминающихся публике акций «Зеленые» активно используют современные технологии, в частности, интернет (блоги, социальные сети), стремясь идти в ногу со временем и ориентируясь на молодые слои населения.

Спецификой «Зеленых» всегда оставалась широкая внутрипартийная демократия, что создавало благоприятные и равноценные условия для идейной конкуренции, уважения различных точек зрения и поддержания паритета между мужчинами и женщинами внутри партии и среди руководства, на чем всегда настаивали экологисты. Принятию решений обычно предшествуют многочисленные резолюции, практика постоянных внутрипартийных референдумов и другие проявления демократии участия. У каждого из руководящих органов партии имеется собственный регламент, что призвано подчеркнуть невмешательство вышестоящих структур во внутреннюю жизнь нижестоящих организаций. Однако такая демократичность зачастую выливалась в то, что лидерам партии было сложно консолидировать свои позиции, а идеология открытости приводила к возможности участия в праймериз любого желающего, даже непосредственно не состоявшего в партии. Это открывало возможности для различного рода неблаговидных манипуляций и нечестной борьбы. При этом у движения «Европа. Экология — Зеленые» существует строгий партийный устав, в котором четко прописана субординация внутренних структур на всех уровнях власти[274].

Главным критерием успеха любой политической партии является достижение высоких государственных и политических постов его членов. Участие партии в выборах 2010–2011 гг. продемонстрировало правильность стратегии «открытости», принятой на Лионском съезде 2010 г., и стало успешной пробой сил обновлённой партии. Первые политические шаги партии «Европа. Экология — Зеленые» показали, что стратегия «открытости» движения в вопросе о создании новой партии и привлечения новых людей оправдала себя.