Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 1 - Альманах Российский колокол

же вырвало. Он не понимал, где пол, где потолок и где находится он сам. Голова, словно хрупкое зеркало после удара, раскалывалась на миллион осколков. Он чувствовал себя слабым, подавленным, разбитым, его бросало то в жар, то в холод, ему очень хотелось пить. Жажда была настолько сильной, что ему казалось, словно внутри у него всё пересохло. Акихиро то проваливался в пустоту, то всплывал из неё, однако самочувствие его не менялось. Он не мог ни о чём думать, мысли путались, становясь непослушным клубком. Иногда он чувствовал невыносимое жжение в разных частях тела, кричал от боли и извивался в агонии. Мужчина, потерявшись в пространстве и времени, никак не мог найти дорогу обратно.

Полумрак. Уютный и заботливый. Он не резал глаза вновь пришедшему в себя Акихиро, которому на этот раз было немного лучше. Мужчина до сих пор не знал, ни где находится, ни что с ним случилось. Он попытался пошевелиться, но что-то прочно удерживало его, не давая это сделать. Перед глазами всё по-прежнему расплывалось. Акихиро, закрыв их, лишь молился, чтобы к нему, хотя бы частично, вернулось зрение. Открыв их в следующий раз, он понял, что видит немного лучше, и принялся осматривать себя. Что за чёрт? Он висел в метре над полом, удерживаемый гигантской паутиной. Его охватила паника. Что было сил, он принялся дёргаться, пытаясь вырваться из этих липких объятий, но всё было тщетно. Словно стальными тросами, паутина крепко держала его, а чем больше он пытался освободиться, тем больше сковывала его движения. Довольно быстро Акихиро выбился из сил. Он тяжело дышал, словно пробежав не одну сотню метров, и принялся лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации. В голове царил бардак. Она была тяжёлой и ватной, а мысли – сонными, вялыми. Мужчина снова закрыл глаза. Ему казалось, что так он сможет что-нибудь придумать. Однако его размышления были прерваны.

Он почувствовал чьё-то дыхание на своём лице. Он ощутил, как в его душу начал прокрадываться страх. У Акихиро перехватило дыхание. Он собрал остатки мужества и решился взглянуть в лицо неизвестности. Мужчина открыл глаза.

Всё вокруг погрузилось во тьму, из которой прямо на Акихиро смотрели четыре горящих глаза. Мужчина в ужасе закричал. Глаза исчезли, а в ответ на его крик раздался нечеловеческий злобный смех, от которого внутри у Акихиро всё сжалось от страха. Существо, которое минуту назад смотрело на мужчину, всё ещё находилось здесь. Он слышал его. Оно перемещалось, становясь то ближе, то дальше, то левее, то правее. Паника захлёстывала Акихиро волнами. Неизвестность пугала его. Что там сокрыто, в темноте? Нападёт ли оно? Что будет дальше? Мужчина чувствовал себя абсолютно беспомощным, ведь, удерживаемый паутиной, он не мог дать отпор.

Внезапно он услышал щелчок, и всё озарилось яркой вспышкой, ударив по глазам. Поморгав и привыкнув к свету, Акихиро наконец увидел, где находился всё это время. Вся комната была выстроена из человеческих костей, опутанных паутиной. Рядом с мужчиной и на полу отчётливо виднелись обглоданные полуразложившиеся останки человеческой плоти. Вдруг он почувствовал, как что-то ощупывает его голову, и в ужасе принялся барахтаться и дёргаться, истошно вопя.

– Тише. Тебя всё равно никто не услышит, – проговорил рядом с ним знакомый голос.

– Дзёро?..

Она висела под потолком, смотря на него своими горящими глазами. У неё было чёрно-золотое тело паука, торс Дзёро, а изо рта виднелись жуткие жвала. Она улыбнулась ему устрашающей плотоядной улыбкой.

– Моё полное имя – Дзёрогумо, а ты – моя пища. Надо заметить, что ты довольно вкусный. Настолько, что я не могла устоять и уже съела часть тебя. Бедный, под воздействием моего яда ты даже не заметил, как лишился ног. – Она расхохоталась. – Но ничего, ты мне понравился, поэтому я буду смаковать тебя долго. Поглощать кусочек за кусочком, пока от тебя не останется лишь скелет, который станет достойным украшением для моего жилища. А теперь тебе пора спать.

Она спустилась, вплотную приблизила своё лицо к Акихиро и снова поцеловала, впрыснув в него новую порцию яда. Мужчина задёргался, изо рта у него пошла пена, а сознание померкло под дьявольский хохот паукообразного чудовища.

Мотель

Дальнобойщик Алексей клял себя на чём свет стоит: «Трижды разнесижды! Какой я кретин! На черта было ехать сутки без сна?! Уже за полночь! Я того и гляди рухну сейчас! И, как назло, ни одного мотеля!»

Спустя час молитвы Алексея были услышаны – на горизонте засверкала долгожданная вывеска.

На ресепшене его встретила роскошная блондинка. Не задавая вопросов, она взяла ключи и отвела его в комнату.

– Хочешь? – недвусмысленно спросила она.

Уговаривать не пришлось.

Проснувшись, Алексей в ужасе обнаружил себя на полу склепа в обнимку со скелетом. Он пулей вылетел оттуда и умчался прочь.

Следующей ночью мотель был готов принять очередного постояльца.

Валерий Лесков

Родился 30 мая 1973 г. в семье школьных учителей. В 1995-м окончил Иркутский государственный университет, по специальности историк. В девяностые трудился рабочим на Восточносибирской железной дороге, продавцом-консультантом. С 1997 г. – учитель истории. Живёт в Усольском районе Иркутской области. Женат.

С 2009 г. – директор школы. За свой труд награждён медалью «80 лет Иркутской области» и почётной грамотой губернатора Иркутской области. Круг увлечений: история, литература, искусство. Любит туристические походы, велосипедные и автомобильные путешествия. Литературные произведения публикует с 2009 г. в Интернете под псевдонимом Александр Александров. Неоднократно становился победителем конкурсов на различных литературных сайтах.

Проклятье

Мимолётная беседа друзей о любви и о любви в искусстве с неожиданными, парадоксальными выводами

Беседа случилась внезапно. Друг мой, Андрей, взволнованно вошёл в комнату, нещадно разлохмачивая кудрявую шевелюру и сопя большим носом. Бывает с ним такое. Прочтёт что-нибудь в книжке или в Сети, а потом мечет громы и молнии.

Вот и теперь.

– Поэты, писатели и композиторы (особенно песенники) – настоящие преступники, – отчеканил твёрдо он. – Душегубы, я бы сказал. Краснобаи проклятые.

– Это ещё почему? – я вяло поддержал разговор, нехотя отвлекаясь от работы.

– Они показывают красивым то, что на самом деле отвратительно…. – Андрей сел на диван скованно, прямо и с напряжением.

– Например?

– Любовь.

– Ох ты! – Я захлопнул книжку.

– Да нет, – махнул рукой мой друг. – Я имею в виду любовь несчастную. А она процентов на восемьдесят – мейнстрим в искусстве. Разве не так?

– Допустим. И что тут плохого, а главное, отвратительного?

Андрей с прищуром и, кажется, с презрением посмотрел сквозь мой череп.

– А вы всерьёз допускаете, что несчастная любовь или