Мечников. Том 12. Щит мира - Игорь Алмазов

— Мелочи, Ярослав, забудь, — отмахнулся я. — Владимир Харитонович ничем мне не угрожает. А его компания меня совсем не напрягает. Правда, сам он явно не в восторге.

Больше всего меня интересовало, почему Павлов оказался в госпитале Боткиных. Странный выбор. В Санкт-Петербурге огромное количество престижных госпиталей и амбулаторий. Более того, он мог бы продолжить развивать свою частную клинику и без помощи Махаона. Уж мозгов у Павлова предостаточно.

Но почему именно госпиталь Боткиных? Насколько я знаю, ранее он назывался «Клинической больницей неизвестных болезней».

И под «неизвестными» подразумевалось «инфекционные». Я уже раскопал достаточно информации об этой семье и понял, что они начали лечить инфекционных больных ещё до меня. Просто утаивали от всего мира свои тайны. Не стану осуждать уже исчезнувший род, не разобравшись в ситуации, но их поступки кажутся мне странными.

Можно ведь было поделиться своими знаниями с другими лекарями. Это бы сохранило сотни тысяч жизней. И десятки миллионов в перспективе.

Ладно, допустим. Понимаю, что у Боткиных была масса секретов, из-за которых они в итоге и погибли. Вопрос сейчас стоит в совершенно другой плоскости.

Ректор Илизаров упомянул, что после гибели Боткиных в их госпиталь направили других лекарей, и они перестали справляться с лечением пациентов. И это понятно. Старые методики ушли вместе с семьёй гениальных лекарей, а работать с моими антибиотиками научились ещё далеко не все специалисты.

И больно уж подозрительным выглядит присутствие Владимира Павлова в этой среде. Он никогда не лезет туда, где ему может не повезти. Прежде чем действовать, он всегда разведывает обстановку. Почему-то меня не покидает ощущение, что Владимир добивается в этом госпитале совершенно других целей.

— Ну что? Вы готовы, господа? — Павлов вышел из своего кабинета, запер его на ключ, а затем, не дожидаясь нашего ответа, пошагал по коридору к лестничной площадке.

— Говорю же, не нравится мне он, — прошептал Ярослав. — Очень неприятный тип.

На площадке перед лекарской академией нас ждала карета. Я предполагал, что всю дорогу до госпиталя Павлов будет молчать. Однако Владимир Харитонович моментально изменил своё амплуа.

Уселся напротив нас с Ярославом, хитро ухмыльнулся и, как только наша карета тронулась, произнёс:

— Господа Мечниковы, ну уж поделитесь секретом со своим коллегой. Что же вас так тянет в клинику, позабытую всеми известными нам богами? Расскажете, какие у вас там дела?

— К сожалению, этого сделать мы не можем, Владимир Харитонович, — опередил меня Ярослав. — Секретная информация. Только узкий круг людей осведомлён, чем мы планируем заниматься.

Грифон меня подери! Или Морской бог? Да какая, к чёрту, разница!

Ярослав только что запорол всю конспирацию. Павлову нужно было дать предельно скучный ответ. Рассказать всё что угодно, кроме правды. Но Ярослав разжёг его интерес. Теперь Павлов понимает, что мы скрываем что-то важное. И, бьюсь об заклад, он из кожи вон вылезет, чтобы докопаться до истины. Ведь неизвестность влечёт куда сильнее, чем голые факты.

— Вы меня обижаете, господа, — изобразил разочарование Владимир Харитонович. — Неужто вы считаете меня пустым местом? Я, как-никак, ассистент ректора лекарской академии. Можно сказать, второй человек в этой организации. Тем более именно я имею честь сопровождать вас в госпиталь. Может быть, вы хотя бы намекнёте?

— Перестаньте давить на моего брата, — попросил Павлова я. На этот раз Ярослав снова хотел что-то ляпнуть, но я вовремя взял ситуацию под свой контроль.

— Какое давление? О чём вы? — махнул рукой Владимир Харитонович. — Я просто…

— Хотите знать, зачем мы туда едем? — перебил Павлова я.

Владимир тут же изменился в лице, но быстро взял себя в руки. Ничего не ответил на мой вопрос, но с интересом ждал продолжения моего монолога.

— У нас новое исследование. Будем осматривать инфекционных больных. Хочу продолжить уже начатую мной работу, — поделился с ним я.

Ярослав бросил на меня короткий взгляд и удивлённо пожал плечами. Похоже, он не понимал, зачем я всё рассказал Павлову.

Небольшая манипуляция. Владимир понял, если бы я ему солгал. Поэтому я сказал ему правду. Но очень сухую. Превратил громкую новость в скучный информационный шум.

Если бы мы ехали на встречу с императором, я бы сказал Павлову, что нас ждёт встреча с высокопоставленным дворянином. Это тоже правда, ведь император — дворянин. Но такая сухая выжимка вряд ли заинтересует Владимира Харитоновича.

— Хм, — поджал губы Павлов. — Ладно, Алексей Александрович. Но я всё равно с интересом понаблюдаю за вашей работой. Может, узнаю для себя что-то новое.

Вот ведь прицепился, как репейник! Часть интереса он уже потерял, но этого всё равно недостаточно. Последнее, что мне нужно — это любопытный взгляд Владимира Павлова из-за моего плеча. Он ведь запросто поймёт, чем мы с Ярославом занимаемся, а после этого может помешать нашим исследованиям. Или попробует воспроизвести их самостоятельно.

И эту проблему мне только предстоит решить.

Вскоре наша карета заехала на территорию Боткинской больницы. Внутри огороженной территории находились несколько трёхэтажных корпусов, окружённых густыми посадками.

Должно быть, Боткины хотели, чтобы их пациенты получали как можно больше чистого воздуха. Хорошее решение. Наверняка здесь лечилось много лёгочных больных. Для них обилие кислорода — уже половина лечения.

Карета остановилась у главного корпуса. Мы с Ярославом позволили пройти Павлову вперёд, а сами отстали от него на несколько метров.

— С ним придётся разобраться, — прошептал брату я. — Павлов — не тот человек, которому можно позволить следить за ходом исследований.

— Погоди… Что ты такое говоришь? — напрягся Ярослав. — Я так не могу. Нас же могут посадить!

— В смысле? С какой стати?

— Ну… Ты ведь имеешь в виду, что Владимира Харитоновича придётся убить?

— Сдурел, что ли? — вскинул брови я. — Разобраться — значит увести его. Занять чем-нибудь, чтобы не мешался нам под ногами.

— Фух, — выдохнул Ярослав. — А я уж было подумал, что тебя жизнь в Саратовской губернии настолько изменила. Я ведь слышал, что у вас там конкуренты друг другу глотки перегрызают.

Да уж, какие только слухи о провинции не доходят до столичных господ!

— Итак, господа, — привлёк к себе внимание Павлов. — В главном корпусе четыре отделения. В первом лежат лёгочники, во втором — больные с несварением, в третьем — пациенты с заболеваниями кожи, а в четвёртом — все, кого не удалось классифицировать.

М-да,