Учитель Особого Назначения. Том 2 - Илья Игоревич Савич

Он боялся.

Это читалось по выпученным глазам, которые страшились смотреть прямо на меня, но при этом не могли зажмуриться.

Это было видно по промокшей от пота рубашке.

Вот и уже воздухе чем-то запахло…

— П-п-п…. пожалуйста, не надо! — взмолился Платон. — Я сделаю всё что угодно! Всё!

Ублюдок наверняка уже представлял, как я его размазываю по стенам. Как избиваю или испепеляю одной только магической аурой.

Я бы поступил проще. Намного проще… Но куда страшнее и мучительнее для засранца.

— Всё что угодно? — прорычал я.

— Всё! — воскликнул Хряк. — Всё, всё, всё! Клянусь.

Я схватил его за челюсть и повернул в свою сторону. Заставил смотреть мне в глаза и видеть в них собственный ужас.

Будь я до сих пор бойцом спецотряда, он бы молил не о пощаде, а о быстрой смерти.

Будь я сокрушителем монстров из мира Хаоса, этот ублюдок познал бы всю горечь собственных решений, прежде чем сгинуть бесследно.

Но теперь я учитель.

А как сказала бы Лена: «Насилие — это непедагогично».

— Тогда выполняй свою работу, Платон Мироныч, — процедил я. — Теперь от неё зависит твоя жизнь. Буквально. Если я увижу хотя бы малейший косяк, если какой-нибудь ученик получит царапину по твоей вине…

Хряк побледнел ещё на несколько тонов от страха.

— Ты об этом пожалеешь, Платон Мироныч, — продолжил я. — В краткий миг перед своей кончиной ты будешь знать, что допустил ошибку. Но это тебе уже не поможет.

— Всё будет идеально! Идеально! — пискнул Хряк.

— И никаких больше командировок.

— Никаких!

— Академия — твой дом родной. И курорт. И деревня у бабушки.

— И деревня! — затрясся ублюдок.

Я видел, как его Источник едва не распадается на части. Он не занимался им так же, как не занимался собственным телом, и потому магия стала медлительной, вязкой. Она испарялась просто от необходимости протекать по каналам.

— Я. Понятно. Изъясняюсь? — добил я.

— Да!!! — вскрикнул Мироныч.

А затем я развернулся на выход. Безопасник всё ещё дрожал, когда я покинул кабинет.

Часть моей ауры осталась в кабинете и заставляла его потеть и тяжело дышать от гнетущего давления.

На самом деле Лена ещё ничего не говорила про насилие. Но уверен, сказала бы что-то подобное.

Однако я не просто так решил оставить эту жалкую тушку в целости, а его психику почти в сохранности.

Вполне возможно, он через пару недель сам приползёт ко мне и взмолится о всех пытках этого мира, лишь бы покинуть свой пост.

Потому что его ждёт ад, мучения, превозмогания, борьба каждый день.

И в первую очередь — борьба с самим с собой.

Я знаю, о чём говорю. Ведь я создал эту систему. Мы с Леной организовали всю систему безопасности академии, пока этот засранец прохлаждался в столице и попивал винцо на пару с Адамычем.

А теперь ему придётся удерживать эту громадную, сложнейшую конструкцию из сотен планов, схем, журналов, постоянно меняющейся нормативной базы и десятков контактов с кучей разных инстанций.

Это были жуткие дни. Я никогда не чувствовал свой зад таким деревянным, потому что половину всего этого приходилось проворачивать, сидя за компьютером.

А теперь пусть Мироныч возится со всем этим. Ну нахрен!

Я спустился по лестничному пролёту на первый этаж, когда в кабинете Платона раздался телефонный звонок.

Он не сразу принял вызов. Наверное, долго сомневался, стоит ли это делать вообще.

«Алло, Соломон Адамович… Да, я помню. Нет, я не буду этого делать. И вообще, больше ко мне не обращайтесь. С меня хватит… Да делай что хочешь, ублюдок!»

И он сбросил вызов яростным нажатием на экран.

Хм… Скоро у завуча не останется подручных. Даже интересно, что он захочет предпринять в следующий раз. Я буду ждать.

Но ему не стоит ставить под удар детей. Я не Лена. И вполне могу использовать насилие, чтобы достичь своей цели.

━─━────༺༻────━─━

Я ещё никогда не проводил родительские собрания. Должен в этом признаться… видимо, самому себе.

Я проводил военные советы перед выходом на самые опасные задания. Консультировал боевых офицеров дружественных стран и родственных подразделений. Проводил обучение солдат, чтобы повысить их боеготовность. И даже пару раз отвечал за набор в несколько спецподразделений нашей Великой Могущественной Империи.

Но я никогда не проводил родительские собрания.

И немного волновался, что уж тут. Так что я шагал по академии с задумчивым видом. И прикидывал, что мне вообще там делать.

Нет, я подготовился. Выучил личные дела всех родителей, запомнил, кто чей родитель. Хорошо, там фотки были присобачены… ну почти у всех. А где не были присобачены, я попросил Венедикта раздобыть из интернета и присобачил сам.

К тому же двух горе-отцов я и так знал. Но это всякие графья. А по большей же части мои бесята — простолюдины да бастарды.

Их как — вместе сажать? Или по отдельности… По парочкам разбивать или по рядам?

И вообще, я слышал, что дети, пока родители находятся на родительском собрании, активно намывают полы и приводят дом к блистательной чистоте.

А что делать моим бесятам? Они ведь живут в общаге. Если и наведут там порядок, родителям ни холодно, ни жарко.

Ну, это те, кто живёт в общаге, конечно. Они на крайняк могут там запереться от суровой родительской длани.

А есть и те, кто живёт в городе с семьёй и ездит в академию каждый день. Но вряд ли у них прокатит такой вариант. Из простых местная только Полина, а у богатеньких уборкой занимаются наёмные сотрудники.

Что скажет, допустим, Анжела, когда её мама вернётся домой?

«Ой, мамочка! Смотри, я так активно и старательно… не мешала наводить порядок в доме»?

Вряд ли это сработает…

В общем, примерно с такими размышлениями я шагал вдоль корпусов, когда окно в здании неподалёку вдруг вылетело ко всем хренам и оттуда раздался испуганный крик.

— Кирилл, что ты делаешь⁈ Нет! Осторожно!!!

Кажется, я где-то слышал это имя. И даже в том же здании медкорпуса, где выбило окно.

Интересно…

— Скорее, нам нужна помощь! — снова донеслось из разбитого окна. — Марину Вячеславовну зовите! Живо!

Я остановился. Передо мной упал осколок стекла и разбился вдребезги. Затем я взглянул наверх, тяжело вздохнул…

И прыгнул в это грёбаное разбитое окно.

Конечно же, Кирилл был именно тем Кириллом, о котором я слышал ранее. И даже