Восток в новейший период (1945-2000 гг.) - Коллектив авторов

ОМНО. Если малайские бизнесмены и предприниматели и население в целом не одумаются, предупреждал Махатхир Мохамад, «глобализация задушит нас, и малайцы как нация исчезнут с карты мира… Надо всемерно отстаивать свои интересы перед внешней опасностью — глобализацией и попытками вмешиваться во внутренние дела… Сотрудничая с Западом, нельзя полагаться на западные державы. Те, кто на это рассчитывает, — „идиоты в квадрате“, поскольку они легко превратятся в марионеток Запада», — предостерегал глава правительства.

Не принадлежа к аристократии, Махатхир Мохамад в целях повышения эффективности работы государственной машины пошел на урезание конституционных прав и привилегий султанов. Он также добился того, что неприкосновенность султанов не распространялась более на членов их семей, часто открыто ею злоупотреблявших. Этим Махатхир Мохамад снискал авторитет среди основных немалайских этнических групп. Махатхир Мохамад умело маневрировал и непосредственно в мусульманской среде. В 1982 г. он совершил хадж в Мекку, что способствовало росту его популярности среди мусульман.

Теоретической основой построения полиэтнического общества явилась стратегия национальной политики, предложенная Махатхиром Мохамадом под общим названием «Концепция-2020». В ее основу заложена ориентация малазийской нации на «азиатские ценности» как наиболее приемлемые и отвечающие чаяниям всех национальных групп Малайзии, что явилось логическим продолжением прозвучавшего ранее призыва «Равняйся на Восток». Провозглашая этот курс, премьер неизбежно выходил за рамки своей страны. Избранная им роль идеолога азиатского национализма требовала своего продолжения на асеановском уровне, где Махатхир Мохамад стал проводником тех настроений, которые связаны с преимущественной интеграцией на региональном уровне. В борьбе с гегемонизмом США и других «белых» тихоокеанских стран Махатхир Мохамад еще в декабре 1990 г. выдвинул предложение о создании экономической группировки государств Юго-Восточной и Восточной Азии. Целью создания восточно-азиатской экономической группировки, в которую помимо всех стран ЮВА вошли бы также Япония, Китай, Тайвань, Гонконг и Южная Корея, было не только укрепление регионального сотрудничества, но и формирование единой позиции в отношениях с западными государствами.

«Концепция-2020», являясь существенным шагом вперед по сравнению с предшествующими официальными доктринами малайзийского руководства по вопросам национальной политики, в условиях кризисных 1997–1998 гг. и обострения социальных проблем в стране стала и средством удержания власти. Реализация этой политики вела к декларированию курса «опоры на собственные силы», поиску «внешнего врага», коими были избраны Международный валютный фонд, предприниматель Дж. Сорос и международный сионизм. Широко известны резкие заявления малайзийского премьера в их адрес с обвинениями в провоцировании финансового кризиса. На фоне других стран АСЕАН Малайзия продемонстрировала собственный вариант выхода из кризиса, что имело широкий резонанс в мировой прессе.

Отказавшись от помощи МВФ и действуя частично вопреки его рекомендациям, руководство страны ввело жесткую регламентацию ряда направлений экономической жизни. Был отменен плавающий и введен фиксированный курс национальной валюты, принят пакет чрезвычайных мер по валютному регулированию, запрещена деятельность инвестиционных компаний, виновных, по мнению властей, в финансовых спекуляциях.

В конечном счете Малайзия справилась с последствиями кризиса более успешно, нежели другие страны АСЕАН. Во многом этому способствовало особое экономическое положение Малайзии. Ее внешний долг на тот период был низким, составляя к концу 1999 г. 47 % стоимости экспорта. Для сравнения: у Таиланда этот показатель достиг 111 %, у Индонезии — 260 %. При этом следует учитывать также существенные золотовалютные резервы Малайзии, составлявшие в сентябре 1998 г. 21 млрд. долл. В силу изложенного Малайзия не испытывала столь острой нужды в валютных поступлениях извне, как Таиланд. Индонезия и ряд других стран, охваченных кризисом. Демарш Махатхира Мохамада в отношении МВФ, где главенствующие позиции занимают американцы, явился по существу искусно продуманной игрой, направленной на усиление популярности премьера на волне националистических настроений. Иначе говоря, в данном случае еще раз оправдался тезис, бытовавший в то время в дипломатических кругах ЮВА, о том, что Малайзия, явно не заинтересованная в осложнении отношений с США, скорее «играет» в антиамериканизм в расчете на внутреннее потребление, потворствуя чувствам мусульман.

При неоспоримых успехах, достигнутых Махатхиром Мохамадом на поприще главного администратора страны, его правление не было безоблачным. Серьезным испытанием явилось для него, в частности, дело Анвара Ибрагима, молодого вице-премьера, которого общественная молва сделала вероятным преемником Махатхира Мохамада задолго до того, как об этом заговорил сам премьер. Возникшее между ними на этой почве противостояние вылилось в судебный процесс над Анваром Ибрагимом. И хотя обвинительная сторона процесса была весьма спорной, он был осужден на длительный срок тюремного заключения за коррупцию и гомосексуализм, что в стране, где ислам признан государственной религией, является тяжким преступлением.

С осени 1998 г. малайзийская оппозиция и Запад развернули широкую кампанию, обвиняя Махатхира Мохамада в том, что, опасаясь утраты своего поста, он «погубил своего одаренного политического наследника». Звучали требования, чтобы он, подобно другому политическому долгожителю Юго-Восточной Азии, президенту Индонезии Сухарто, добровольно оставил свой высший пост в правительстве и ОМНО. В столице прокатились волны уличных «молодежных бунтов», вылившихся в погромы и насилия. Эта кампания, развернувшаяся незадолго до парламентских выборов 1999 г., весьма осложнила ситуацию для ОМНО и в особенности для ее бессменного лидера. Правящая коалиция НФ хотя и победила, но оппозиционная Исламская партия (ПАС) получила рекордное для себя число мандатов — 27 (14 %) и помимо штата Келантан также стала контролировать ситуацию еще в одном штате — Тренггану. Все годы своего существования ОМНО была наиболее привлекательной партией для малайской молодежи, которая за нее голосовала, видела в ней поддержку в своих карьерных устремлениях. На выборах 1999 г. значительные слои молодежи предпочли ПАС. В нее также ушло много бывших сторонников ОМНО из числа квалифицированных малайцев — интеллигенция, инженеры-нефтяники, врачи; 70 % их представителей проголосовали за оппозицию. Драматичность ситуации заключалась в том, что Махатхир Мохамад, отдавший много сил на «малаизацию» экономики, заключающуюся, прежде всего, в формировании малайского среднего класса, не получил от него поддержки в трудную минуту. Весьма примечательно, что на этих выборах победу премьер одержал благодаря избирателям-китайцам. На фоне рвущейся к власти оппозиционной партии исламистского толка это еще раз явилось доказательством актуальности его политики на создание консолидированного полиэтнического общества.

Свой политический потенциал Махатхир Мохамад восстановил несколько позже в ситуации, вновь связанной с подъемом исламистских настроений в регионе и непосредственно в Малайзии после трагических событий в США 11 сентября 2001 г. и начала американцами антитеррористической кампании. История с появлением исламских радикалов в Малайзии — факт неоспоримый. Ясно и то, что на тот момент угрозу безопасности страны они не представляли. Но правительство Махатхира Мохамада оказалось крайне заинтересовано в наличии на политической арене неких экстремистов, что дало в руки властей пропагандистский инструмент в борьбе с исламской оппозицией. Сын духовного лидера ПАС Ника Азиза, по слухам, возглавлял радикальную исламскую организацию Бригада моджахедов Малайзии, которую власти