Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

деятели советской богемы, но и иностранцы, работавшие в столице. Курировали салон зампред ГПУ Яков Агранов и замначальника иностранного отдела ГПУ (он же и куратор советской резидентуры во Франции) Михаил Горб (настоящее имя и фамилия — Моисей Розман). Когда в конце 30-х обоих расстреляли, салон власти не тронули и, поменяв кураторов, продолжили его деятельность.

Более того, с конца 1935-го по личному распоряжению Сталина именно Брики стали официальными наследниками памяти В. Маяковского, организовав его музей в Гендриковом переулке. Их деятельность на этом поприще продолжалась десятилетиями. В итоге к концу 60-х Лиля Брик продолжала содержать богемный салонквартиру, только теперь уже по другому адресу: на престижном Кутузовском проспекте по соседству с гостиницей «Украина» (въехала она в эту квартиру в 1958 году, когда хрущевская «оттепель» благоволила к еврейской элите). Там столовались многие видные советские либералы (в основном еврейского происхождения), которые не догадывались (а может быть, и наоборот, поскольку сами были на крючке у КГБ) о том, что эта квартира находится «под колпаком» чекистов (таких салонов в Москве было несколько, причем не только либеральных: например, один из них содержала жена Сергея Михалкова Наталья Кончаловская и там собирались представители «русской партии»).

Отметим, что одним из завсегдатаев бриковского салона был писатель Константин Симонов — большой друг не только Лили Брик, но и Луи Арагона с Эльзой Триоле, с которыми он встречался в Париже, выезжая туда в качестве сотрудника Всемирного Совета мира. Напомним, что именно Симонов весной 1964 года был одним из тех, кто «пробивал» в верхах создание любимовской «Таганки».

Возвращаясь к Марине Влади, предположим, что она попала в поле зрения КГБ еще в первой половине 60-х, когда начала приезжать в СССР. Однако не эти поездки заставили обратить внимание чекистов на нее, а ее симпатии к коммунистам. Как пишет она сама в своих мемуарах: «Мне вспоминается начало 50-х, когда я работала в Италии с режиссерами-коммунистами — Висконти, Пепе де Сантисом, Уго Пирро, Тонино Гуэрра, Карло Лицани… Мы участвовали в антифашистских демонстрациях, и иногда дело доходило до драк на улицах. Этот пройденный вместе с ними путь сблизил меня тогда с Итальянской коммунистической партией…»

Видимо, именно те итальянские события могли заронить в умы советских (и французских) коммунистов надежды на то, что Марина Влади имеет все шансы вступить в ФКП (что позже и произойдет). Учитывая, какой вес она имела в мире (как-никак звезда мирового масштаба!), подобный шаг мог принести весомые дивиденды как Кремлю, так и «бульвару Пуасоньер» (именно там размещена штаб-квартира ФКП). Поэтому вполне вероятно, что «подбивать клинья» под Влади КГБ начал загодя. И в этом деле большую помощь могли оказать именно завсегдатаи бриковского салона (тот же журналист Макс Леон). На основе этих умозаключений можно предположить, что появление Влади в пролиберальной «Таганке» было отнюдь не случайным, а являлось частью тайного плана по введению ее в советскую богемную среду.

Напомним, что первым спектаклем, который она там посмотрела, было «Послушайте!» о В. Маяковском, за которым опять же маячила фигура Лили Брик (она была горячей сторонницей этой постановки). Эта женщина вообще считалась большим специалистом по хитроумным делам амурного плана (этакая элитная сводня). Во многом благодаря им она столько лет удерживала подле себя и Маяковского, о чем есть масса свидетельств. Например, когда в 1929 году поэт внезапно увлекся парижской красавицей русского происхождения Татьяной Поляковой, то Брик, пытаясь отвадить поэта от девушки, провела хитроумную операцию, познакомив Маяковского с актрисой МХАТа Вероникой Полонской, которая внешне была очень похожа на Полякову — такая же яркая блондинка. В итоге поэт забыл про свою парижскую любовь и целиком переключился на молодую актрису.

Короче, еще на заре своей туманной юности Брик умела проделывать хитроумные операции из разряда амурных. Естественно, с возрастом ее талант на этом поприще должен был только прогрессировать. Так что, вполне вероятно, идея ввести в советскую богемную среду французскую кинозвезду Марину Влади, попутно сведя ее с кем-то из советских актеров, могла исходить именно от нее, а чекисты этот план одобрили. Ведь для КГБ, повторюсь, Лиля Брик была ценным агентом, а своим противником ее считали представители «русской партии». Комитет вообще очень часто поступал вопреки официальной советской идеологии (из-за чего идеолог Суслов и находился в частом антагонизме с КГБ), поскольку «нарушение устава» было необходимо с точки зрения оперативной надобности. Например, проституция в СССР была официально запрещена, однако КГБ специально воспроизводил на свет элитных проституток — «ласточек» (они вербовались из числа высокообразованных женщин), чтобы те устанавливали нужные контакты с иностранцами.

Та же ситуация была и в сфере браков иностранцев с советскими гражданами. В целом они обществом осуждались, но КГБ иной раз намеренно их поощрял, дабы иметь выходы на интересующих их людей. История с Мариной Влади была из этой категории. Если бы она сошлась с кем-то из известных советских актеров, то КГБ убивал сразу двух зайцев: получил бы выход на русскую эмигрантскую среду во Франции (со стороны Влади), а также на богемную советскую (со стороны ухажера актрисы).

По иронии судьбы, именно на момент своего знакомства с Влади Высоцкий получил предложение сыграть в кино роль большевика, который нелегально действовал в среде… французских военных (фильм «Интервенция»). В реальной жизни бард, конечно же, нелегалом не был (во всяком случае, штатным агентом КГБ), однако источником информации был определенно. Причем сам об этом он мог и не догадываться. Люди, подобные Высоцкому, имеющие пагубное пристрастие к алкоголю, с точки зрения разведки вообще являются лакомым куском для оперативной разработки. Ведь если на трезвую голову человек еще имеет возможность сохранять здравость рассудка, то, находясь подшофе, он становится настоящей «канарейкой» (так на языке спецслужб называют болтливых людей) и может «принести в клюве» столь ценную информацию, которую никогда бы не сболтнул, находясь в трезвом уме. Можно даже предположить, что КГБ специально подсылал к Высоцкому людей, которые спаивали его, чтобы потом выудить у него ту информацию, которая могла заинтересовать чекистов.

Возвращаясь к вопросу о браках представителей советской богемы с иностранцами, отметим, что они стали входить в моду именно в 60-е годы. Причем самой активной была именно «французская линия», поскольку Франция, повторимся, всегда сильно интересовала как царскую Россию, так и коммунистический СССР в политическом, экономическом и культурном аспектах. Из наиболее громких браков по этой линии отмечу следующие: кинорежиссер Андрей Кончаловский женился на француженке русского происхождения Маше Мериль, переводчик и сценарист Давид Карапетян — на переводчице издательства «Прогресс» и члене Французской компартии Мишель Кан. Были и обратные