журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1996 г. - Вячеслав Крапивин
Книгу журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1996 г. - Вячеслав Крапивин читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что же ему надо от меня, этому Шурикову? Хочет расконвоировать? А зачем? О чем будет спрашивать? Что буду отвечать?
— Садитесь, Ставин. Присаживайтесь. Располагайтесь.
В кабинете два кресла: одно в самом углу, за столом; другое — новенькое — с этой стороны стола. Ну, и конечно, посредине комнаты — простейший древнетрестовский стул. Господи, сколько раз на таких вот стульях!..
— Садитесь, Ставин... Да нет, не сюда, не сюда... Вы к столу присаживайтесь. Прошу в кресло, к столу... Запросто!
Это похуже. Когда сидишь на стуле посреди комнаты („ладони рук должны неподвижно лежать на коленях") — тогда все ясно, что к чему... А кресло напружинилось, клеенка на нем скользкая.
— Как живете, Ставин? Давно хотел познакомиться с вами, да некогда все. Курите, пожалуйста.
Ага. Так уж везде. Как это у Багрицкого? — „А штабной имел к допросу старую привычку — предлагает папиросу, зажигает спичку..." Профессионал. Что же ему надо? Подбирается, как змей.
— Мне говорили, что вы замечательный музыкант, трубач? Учились специально?
— Нет, я учился в оптико-механическом. У нас там был духовой оркестр; маленько наловчился.
— Ни разу не видел вас на концертах лагерной самодеятельности.
— Не положено. Говорят, инструкция есть такая: контрикам разрешается играть только на малом барабане в оркестре народных инструментов.
— Что вы! Ха-ха! Здорово! Не знал, первый раз слышу. А если, к примеру, в шумовом оркестре? На бутылках или на пиле?
— Не положено. Нельзя нам в шумовом играть. Только в народном. На малом барабане.
— Не слышал я о такой инструкции. Ах ты, черт — придумают же! Да ведь сколько их существует, этих самых инструкций, — особенно в лагере; разве все перечитаешь? Ничего, я поговорю с начальником КВЧ — думаю, разрешит он вам играть на трубе.
— Спасибо.
— Вы сказали, Ставин, „контрикам" — то есть, осужденным за контрреволюционную деятельность. Это же неправильно. Ну, какой вы контрреволюционер? Просто — мальчишка. У вас какая статья?
— У меня нет статьи. У меня — „Особое совещание". Без суда.
— И за что же вас, такого молодого? Я ведь не знаю.
Шалит Шуриков. Все-то он знает: „Дело" лежит у него в ящике стола. Играет начальничек. Это уж старые номера — сколько уж раз начальники вскидывали ручки: „Ах, расскажите, за что же вас запихали в эту сумку?"
— За фамилию.
— Не понял. Можно конкретнее?
— Наша настоящая фамилия — Сталины. Прадед был доменщиком или сталеваром; будто бы с него пошло... В тридцатом году отец изменил фамилию — он печатал в журналах фельетоны, частушки всякие — рабкором был. Ну, и неудобно показалось ему подписываться таким великим именем. А только все равно... Через восемь лет посадили нас обоих — отца и меня. Шпионаж шили, диверсию, террор... Все отпало. Осталось — фамилия. Следователь сказал, что мы будто потому ее переменили, что презираем. Идиот какой! Вот, честное слово, мамой клянусь — я всегда гордился, что Он взял нашу фамилию!
— Не горячитесь. Вам сколько лет?
— Двадцать второго года рождения.
— Двадцать один... С отцом переписываетесь?
— Он умер на этапе. В бухте Ногаева. До Колымы не довезли...
— Умер? Может быть, ошибка?.. Откуда это известно?
— Мне его товарищ рассказал.
— Какой товарищ?
— Заключенный Берг. Инженер-конструктор. Знаете?
— Кто же его не знает? Как же!.. Берг. Великий, мудрый Берг! А что он вам еще рассказывал?
Осторожно! Внимание!
— Больше ничего и не рассказывал.
— А все-таки?
— Ну... как отец умирал. И все.
— Все?.. Бросьте, Ставин! И даже про Колыму не рассказывал?
— Про Колыму рассказывал, конечно. Говорит: „счастье твое, что в Сибири оставили11. Там на Колыме произвол: убивают почем зря — и конвоиры, и бытовики-уголовники. Да вы и сами, гражданин начальник, наверное слыхали?..
— Честно говоря, слыхал. Доходит кое-что. Ну, у нас, в Новосибирске, разумеется, другая жизнь, а?
— Еще бы! За пять лет я только один раз видел, как человека убили. Цыганенок. Малолетка. Проигрался в карты, его и пришили. Как раз во время пляски... Нет, здесь хорошо.
— Теперь во всех лагерях хорошо. И на Колыме, и на Печоре. Времена переменились. Война идет. Самое главное теперь — сохранить контингент. Такова задача. А про коров Берг не рассказывал?
— Про каких коров?
— Про голландских. Про мировую рекордистку „Красавицу Эльзу“?
Сволочь Шуриков. Все знает. Кто-то стучит ему...Ладно, тут ничего особенного...
— Ах, про Эльзу? Рассказывал, кажется. Он, когда в Америку ездил, то через Голландию проезжал, и там видел выставку коров. А больше ничего... Я, вообще, с Бергом мало разговаривал.
— Значит, кроме смерти отца и выставки коров, заключенный Берг ничего вам не сообщал?
— Ничего. То есть, — вот, про Колыму...
Какое скользкое кресло. Все скатываешься куда-то в сторону.
— У нас с вами, Ставин, разговор простой, дружеский. Беседуем неофициально. И вы в лагере не до старости. И на фронт, наверное, хочется. Ну, по-честному, хочется на фронт?
— Еще бы!.. Да ведь и мечтать нечего. Не пустят — контрик.
— Ну, сегодня еще не пустят. А завтра, может быть, и призовут. Тут ведь и наше слово будет не лишним... На фронт надо идти здоровым, а вы вон в какой обуви ходите! Вижу, что нет у вас приличных сапог. Такому красивому парню гулять в кордовых лаптях — это как-то, знаете ли... В сапогах и на работе лучше. Правильно говорю?
— У нас в бригаде только двое в сапогах. Остальные — кто в чем: кто в чунях, кто, вроде меня, в „четезе“.
— Вот видите — сапоги очень даже кстати. Я знаю: вы в бригаде бетонщиков. Норму перевыполняете. Я все о вас знаю, Ставин... Или — почти все. Конечно, есть такое, о чем я и знать бы не хотел! Например, эта ваша дружба с Бергом. Он вдвое старше вас. Человек избалованный жизнью, испорченный. В заграничных командировках всякого навидался. Развращенный капитализмом человек. Ну, язык-то у него здорово подвешен: говорит — заслушаешься!
— Два института кончил. С академиками был знаком. И — с Кировым, с Орджоникидзе.
— Да, специалист... А как в лагере-то приспособился! Главный консультант строительства! Ему, придурку, отдельную комнату в бараке выделили; на простынях спит. Ну, что скажете?
Зачем спорить с Шуриковым — он, все равно, останется прав. Не надо, не
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин