Забытое заклятье - Елена Комарова

Возражать на это было нечего. Вскоре обе девушки, тщательно спрятав волосы под шляпками с вуалью, уже садились в экипаж.

Салон красоты «Золотой лев» располагался на углу Дарье и бульвара Мон: центр города, высоченные цены за аренду, соответствующие – за предоставляемые услуги. Название салона – золотыми буквами, причудливым шрифтом – красовалось над входом, а под надписью искусный мастер изобразил того самого льва – с курчавой гривой и мощными передними лапами, вскинутыми то ли приветственно, то ли угрожающе. Валентина искренне надеялась, что неизвестный художник имел в виду первое.

– Не слишком ли шикарное заведение? – задумчиво спросила она подругу.

– Возможно, – согласилась Эдвина. – Но я в Ранконе знаю только два салона: «Золотого льва» и «Принцессу», но та на противоположном конце города. Есть, наверняка, и другие, только я никогда там не бывала. Может, они тоже используют контрабандный товар?!

Валентина горько усмехнулась.

– Мой папа говорил, что всю контрабанду делают в Аркадии на улице Адмирала Дельмонико. И оказался прав.

Девушки вошли.

Внутри было светло и просторно. Пол застелен золотистым, без единого пятнышка, ковром, у стены удобный диванчик и несколько кресел, на низком столике – стопка модных журналов. Стены украшены акварелями, а на небольшом постаменте в углу – державная печать: причудливый знак, тисненный серебром на темном дереве, означающий, что в салоне практикуют магию и что все магические средства соответствуют требованиям.

– Чем могу помочь? – пропел женский голос за их спинами.

Дама была прекрасна той красотой, какая достигается лишь в салонах и не за одну процедуру. При виде дамы Валентина немедленно устыдилась. Собственные ноготки она стригла коротко, лицо умывала простой водой, а из всех причесок предпочитала косу или пучок, чтобы волосы не мешали при работе.

– Нам нужен парикмахер, – сказала Эдвина, которую потрясающая внешность дамы нисколько не смутила.

– Вам назначено?

– Нет, – ответила Валентина.

– В таком случае, я боюсь, что….

– Надеюсь, маэстро Поль свободен, – светски улыбнулась Эдвина. – Скажите ему, что пришла графиня Дюпри.

Дама очень внимательно посмотрела на девушку.

– Одну минутку, пожалуйста, я сообщу маэстро.

Она вернулась через пять секунд, рассыпаясь в извинениях за то, что заставила ждать, и пригласила девушек войти.

Маэстро Поль оказался моложав и не слишком высок ростом, чего нельзя было сказать о его самомнении. Одну из стен кабинета почти полностью покрывали грамоты и дипломы в резных рамках: второе место на международном конкурсе парикмахерского искусства в Таре, Вендорра, первое место – на конкурсе в Эглебе, Шлезия, Гран-При турнира «Ножницы и расческа», золотая медаль по итогам ежегодных проверок салонов красоты, личная благодарность покойной королевы Элеоноры. Рядом гордо сверкал золотом диплом с отличием магического факультета.

– Прошу вас, госпожа Дюпри, – пригласил парикмахер.

Эдвина молча сняла шляпку, и по ее плечам рассыпались изумрудно-зеленые пряди. Маэстро Поль коснулся волос, внимательно изучил один локон и хмыкнул.

– Должен заметить, госпожа, что оттенки «наяда» и «лесная нимфа» вышли из моды несколько месяцев назад. Вам угодно изменить цвет или восстановить естественный?

Подруги переглянулись.

– Восстановить, – твердо сказала графиня.

– Питательная маска, укладка?

Валентина мысленно прикинула, во сколько это обойдется, и содрогнулась.

– Разумеется. Сегодня вечером мы идем в Оперу.

Валентину увлек за собой помощник маэстро Поля, долговязый рыжеволосый парень. Сам маэстро услужливо развернул кресло для графини. Он оказался большим любителем поболтать.

– Вы же дипломированный маг? – спросила девушка, вклинившись в поток словес.

– Разумеется, – сказал парикмахер, продолжая колдовать с ее волосами. – Я учился в университете Оксера, был в числе лучших студентов.

– А проклятия снимать умеете?

– Те, которые нарушают укладку волос – безусловно, – хохотнул маэстро Поль.

– А более серьезные?

– Боюсь, не моя специальность. Да и кому это нужно в наше время? Мелкий сглаз и порча нейтрализуются стандартными средствами, ими владеет любой выпускник, а серьезные проклятия… В Ольтене последний раз подобное случилось лет двадцать назад. Какой маг в здравом уме и твердой памяти согласится терять силы и здоровье ради такой сомнительной цели?

– Куда теперь? – спросила Валентина, поправляя перед зеркалом челку родного каштанового цвета, когда все процедуры были закончены, а счета подписаны.

– Нам нужны платья для похода в Оперу, – сказала Эдвина. – Я ведь с собой ничего не брала. «Цель поездки – деловая», – передразнила она подругу.

Та погрустнела.

– На платье у меня точно не хватит денег.

– Что-нибудь придумаем, – улыбнулась Эдвина.

Но на улице их ждал сюрприз: господин Жак горделиво подкрутил усы и картинно распахнул перед госпожой Дюпри дверцы экипажа с вензелем де Ла Мотт.

– А… куда мы? – поинтересовалась девушка, опираясь на предложенную им руку и забираясь в экипаж.

– По магазинам! А дома вас будет ждать праздничный обед в честь Дня рождения!

* * *

Вопрос с пирожками разрешился быстро – ими торговали в маленьком кафе, куда на обеденный перерыв ходили сотрудники Управления. Держа в одной руке горячий пирожок с мясом, другой Себастьян пытался кое-как развернуть и распрямить карту города, приобретенную за две монеты у уличного мальчишки-газетчика. Несмотря на то, что в Ранконе и ему, Ипполиту Биллингему неоднократно доводилось бывать в прошлом, многие районы города для них обоих оставались неизведанными. Сначала Себастьян собирался просто спросить, как пройти на улицу Симона, но ему недвусмысленно дали понять, что информация в столице стоит денег. Купить план города оказалось дешевле.

– Себастьян Брок! – потребовал внимания господин Биллингем.

– А? – отозвался племянник, прожевывая пирожок.

– Немедленно сними с меня эту тряпку, мне надоело догадываться о происходящем по звукам!

– Вообще-то, – не удержался от замечания Себастьян, – говорят, что солнечные лучи ужасно вредны для живописи. Краски выцветают, лак трескается…

– А еще говорят, что длинный язык тоже вреден – старшие родственники обижаются и лишают языкатую молодежь содержания в настоящем и наследства в будущем, – парировал дядя. – Пересядь в тень. Или ты намерен сдать меня в какую-нибудь антикварную лавку?

– Что вы, уважаемый старший родственник, только в самую лучшую галерею, – вздохнул Себастьян, пересаживаясь на соседнюю скамью.

Он снял с картины покрывало и устроил портрет рядом с собой, чтобы дать дядюшке возможность обзора. Сам же он продолжил изучение карты. Можно было, конечно, довериться извозчикам,