Строгановы - Андрей Левонович Шляхов

ему-то повезло. Судя по многочисленным дошедшим до нас письмам, а также по отсутствию каких-либо слухов пикантного характера в мемуарах современников, Павел Александрович с Софьей Владимировной жили в ладу. У них родилось пятеро детей – сын и четыре дочери. Сыну Александру выпала несчастливая доля пасть в расцвете лет на поле брани, а вот дочери повыходили замуж, причем вторая дочь, Наталия Павловна, вышла замуж за своего четвероюродного брата барона Сергея Григорьевича Строганова-второго.

До 1807 года за Павлом Александровичем не замечали ничего странного, ну разве что дома, под настроение, он мог усесться обедать за один стол со слугами, демонстрируя свою приверженность принципу всеобщего равенства. Эту причуду Павел Александрович сохранил до конца своей жизни, и о ней, в частности, писал в своих мемуарах его зять Сергей Григорьевич. Но в марте 1807 года Павел Александрович поразил всех, в том числе и императора Александра, тем, что при своих чинах и сенаторстве (пожаловано в сентябре 1802 года) поступил волонтером к атаману Донского казачьего войска Матвею Платову, основателю Новочеркасска. В военной кампании 1807 года, известной под названием Войны четвертой коалиции, атаман Платов командовал всеми казачьими частями действующей армии.

На этом реформаторская деятельность Павла Александровича завершилась – он полностью удалился от политики, но сумел сохранить расположение государя (расположение без доверия, если выражаться точнее). Участие в Войне четвертой коалиции стало для Павла Строганова продолжением той англофильской политики, которую он проводил на дипломатической службе не только по долгу, но и по зову души. Наполеона Бонапарта граф Строганов считал душителем свободы и жестоким завоевателем, загребавшим своими руками все территории, до которых можно было дотянуться, а Британию рассматривал как главного союзника России в борьбе с Корсиканским дьяволом[51]. Заодно военная служба стала для него формой эскапизма – коль он не мог служить отечеству своему на гражданской службе, то послужил ему на поле брани.

Если граф Александр Сергеевич Строганов занимался благотворительностью, так сказать, в частном порядке, помогая конкретным людям, то его сын стремился облагодетельствовать всю Россию посредством реформ, идеи которых были впитаны им во Франции. Увы, не сложилось, да, собственно, и не могло сложиться в условиях того времени…

Разумеется, столь высокопоставленному человеку, как граф Строганов, следовало начинать военную службу на должности, хоть отчасти соответствующей его положению. Атаман Платов отдал под командование Павла Александровича один из казачьих полков. За доблесть, проявленную в мае 1807 года в сражении у реки Алле, граф Строганов был награжден орденом Святого Георгия третьей степени. «Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны не дают право быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком, или подали мудрые, и для Нашей воинской службы полезные советы… – говорилось в статуте ордена. – Сей орден никогда не снимать: ибо заслугами оный приобретается». С учетом содеянного Павлом Александровичем, его сразу наградили орденом третьей степени, минуя низшую четвертую степень. В высочайшем указе о награждении от 22 августа 1807 года говорится: «В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении 24‑го мая против французских войск, где по собственной воле находился при легких войсках, командуемых генерал-лейтенантом Платовым и, имея под своим начальством полки Атаманский и генерал-майора Иловайского 5‑го, при сближении войск к реке Алле, переправясь с ними через оную вплавь, ударил на неприятеля в тыл, причем положил знатное число на месте и взял в плен 47 офицеров и 500 нижних чинов; после того, усмотрев следовавший неприятельский обоз, отправил туда отряд казаков, которые истребили прикрытие, простиравшееся до 500 человек, и вслед за ним атаковал с полком Иловайского неприятельскую пехоту в д. Бруцваль, откуда вытеснил оную и обратил в бегство». Сказанное можно дополнить отрывками из двух рапортов императору Александру. Вот что пишет главнокомандующий русскими войсками генерал Леонтий Беннигсен: «Граф Строганов оказал вчера отличный подвиг с Атаманским казачьим полком, который генерал-лейтенант Платов отдал под его начальство: перейдя вплавь реку Алле, он мгновенно атаковал неприятеля, разбил его, положил на месте, по крайней мере 1000 человек, и взял в плен 4 штаб-офицеров, 21 офицера и 360 рядовых». Атаман Платов излагает ход событий несколько иначе: «Граф Строганов, усмотрев довольное количество неприятельского обоза, приказал отрядить из Атаманского полка четыре сотни при есауле Евсееве, которые, сделавши удар на находившегося у прикрытия обоза неприятеля, бывшего не менее 500 человек, покололи его на месте, а оставшихся взяли в плен; вместе с тем и весь обоз достался нам в добычу, в числе коего был обоз и канцелярия маршала Нея».

Не только в рапорте атамана Платова, но и в других документах говорится о том, что в тот день (24 мая 1807 года по старому стилю) казаки захватили обоз наполеоновского маршала Мишеля Нея. Однако же в одном из описаний семейных реликвий Строгановых говорится, что в библиотеке усадьбы Марьино хранился полковой знак 146‑го французского полка, мундир черного сукна, треугольная шляпа с белым плюмажем и золотым позументом и красный кожаный футляр от жезла маршала Луи-Николя Даву. Медная табличка на шкафу, в котором находились трофеи, сообщала, что все они были добыты Павлом Александровичем Строгановым в 1807 году в сражении при Алле. А сам жезл маршала Даву, как известно, хранится в Казанском соборе…

Начнем с жезла. В Казанском соборе действительно находится жезл маршала Даву. В описании «Трофеи войн 1812–1813–1814 годов, хранящиеся в Казанском соборе», опубликованном в 1909 году генерал-майором Александром Геккелем, этот экспонат представлен следующим образом: «Жезл длиною в 50 сант. и диаметром в 4 сант., обит лиловым бархатом с вышитыми золотыми орлами, в четыре ряда, по восьми штук в каждом; на конечностях жезла имеются два кольца, из коих на верхнем выгравирована латинская надпись: Terror belli. Decus pacis[52]; а на нижнем: Louis Nicolas Davout nommе par l’Empereur Napolеon Marеchal de l’Empire, le 29 Florеal, an XII[53]». На информационной табличке указано, что жезл был взят в числе прочих трофеев неприятеля в сражении под Красным 5 (17) ноября 1812 года, за которое командовавший русскими войсками генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов получил титул Князя Смоленского, а атаман Платов – графское достоинство. В Казанский собор эти трофеи были помещены, поскольку собор стал храмом-памятником Отечественной войны 1812 года.

И вот еще одно важное уточнение – 146‑й французский полк линейной пехоты был сформирован только в 1813 году, так что в 1807 году его полковой знак