Здравствуйте, господин Ампер - Томаш Борец

Когда в 1896 г. Беккерель обнаружил невидимое излучение, испускаемое солями урана, Мария Склодовская-Кюри имела уже два лицейских диплома по математике и физике, звание профессора математики средних школ и опубликованную работу о намагничивании стали. Она уже была год замужем и под руководством своего супруга работала в лаборатории Физической и химической школы.

Открытие Беккереля ее настолько заинтересовало, что она решила изучить суть этого необычного явления и использовать полученные результаты в своей докторской диссертации. Для исследований ей был выделен бывший склад — сырое помещение, без какого-либо технического оборудования. Спустя несколько месяцев Мария Склодовская-Кюри сообщила в журнале «Comptes Rendus», что, по-видимому, урановая руда содержит, кроме урана, еще один элемент, более радиоактивный, нежели сам уран.

Пьер Кюри, будучи опытным физиком, сумел оценить огромную важность этого результата. Поэтому он оставил изучение роста кристаллов и активно включился в работу жены. Уже вскоре ими было установлено, что в урановой руде содержится не один, а два неизвестных элемента. В «Comptes Rendus» за июль 1898 г. можно было прочесть сообщение: «Мы уверены, что вещество, полученное нами из урановой руды, содержит определенный, до сих пор еще не открытый металл… Если существование этого нового металла будет подтверждено, то предлагаем назвать его полонием, в честь страны, из которой один из нас родом». А вскоре в этом же журнале в декабре 1898 г. они сообщили: «Различные доводы… заставляют нас думать, что это новое радиоактивное вещество содержит какой-то новый элемент, который мы предлагаем назвать радием».

Но настоящая работа была еще впереди. Нужно было получить чистый полоний и радий, чтобы доказать их действительное существование. Лишь после четырех лет изнурительного труда в примитивных условиях им удалось из Иоахимовской урановой руды получить 0,1 г чистой соли радия.

Пока Мария работала над получением радия, Пьер занялся изучением радиоактивного излучения, его действия, индуцированной радиоактивности, эманации радия. Результаты своих работ он опубликовал в печати, и мир начал интересоваться радием. В 1903 г. Мария Склодовская-Кюри при открытом научном обсуждении защитила диссертацию, и Парижский университет присвоил ей звание доктора естественных наук по разделу физики с оценкой «отлично».

Физиологическое действие радия, которое супруги Кюри испытали на себе, неоднократно получая ожоги, открыло невиданные возможности его применения при лечении рака. Любой другой в таких условиях стал бы за ночь миллионером. Мария Склодовская-Кюри писала об этом: «По договоренности со мной Пьер отказался от любой материальной выгоды, вытекающей из нашего открытия; мы решили его не патентовать, а результаты своих исследований, так же как и технологию извлечения радия, мы подробно, без каких-либо оговорок, опубликовали в печати…»

Когда научный мир ознакомился с работой супругов Кюри и из-за границы начался поток корреспонденции с выражением восторженного признания, на них, наконец-то, было обращено внимание в самой Франции. После многих проволочек Пьер Кюри стал членом Французской академии и получил место действительного профессора в университете. Однако немилосердная судьба не позволила ему закончить даже первый год своих лекций — 19 апреля 1906 г, он стал жертвой трагического дорожного происшествия.

После его смерти Мария Склодовская-Кюри была назначена внештатным профессором, и ей была поручена кафедра ее покойного супруга. Впервые в Сорбонне профессором стала женщина…

Мария Склодовская-Кюри продолжала свою работу. Она начала разрабатывать международный стандарт радиоактивности, продолжая публиковать свои научные труды. В 1914 г. в Париже был открыт Институт радия. Но вскоре началась первая мировая война, и Мария Склодовская-Кюри в течение четырех лет занималась организацией помощи раненым и созданием рентгеновских кабинетов.

После войны она вернулась к научной работе. В 1925 г. в родной Варшаве она положила первый символический камень в основание Института радия.

Мария Склодовская-Кюри была одним из редких ученых, получивших при жизни полное признание и наивысшую оценку своих трудов. Она была дважды лауреатом Нобелевской премии — в 1903 г. она была награждена вместе с Пьером Кюри и Анри Беккерелем за открытие радиоактивности и в 1911 г, — за работы в области химии. Кроме того, она получила еще 8 различных премий, 16 медалей и наград. Ее труды были оценены по заслугам — ей было присвоено 19 титулов почетного доктора наук, 83 научных учреждения из 23 стран приняли ее в свои почетные члены. Так, например, с 1910 г. она была членом Американского химического общества, с 1923 г. — членом Чехословацкого союза математиков и физиков, с 1927 г. — членом Академии наук СССР и с 1932 г. — членом Чехословацкого химического общества.

Тридцатипятилетняя работа с радием без использования каких-либо защитных средств и четыре года работы на рентгеновской установке отразились на ее здоровье. Неопределенный недуг, похожий на грипп, скрывал в себе злокачественную анемию, вызванную воздействием радия. Мария Склодовская-Кюри умерла 4 июля 1934 г.

У супругов Кюри было две дочери, но родители не были свидетелями успехов дочери Ирен и ее мужа Фредерика Жолио, которые в 1935 г. стали лауреатами Нобелевской премии за открытие искусственной радиоактивности.

* * *

Наступило время обеда. Супруги Кюри воспользовались коротким перерывом в работе и с радостью поиграли несколько минут с маленькой дочкой Ирен. Сейчас после обеда ребенок ляжет спать, и они вернутся в лабораторию.

— Пошли, Пьер? — сказала Мария мужу, который что-то увидел за окном.

— Посмотри, Мария, по-моему, это профессор Беккерель?

— Ну да, это он! Смотри, как он торопится, его плащ так и развевается на ветру…

— А шляпу он, по-видимому, где-то потерял, — усмехнулся Пьер и поспешил навстречу своему коллеге.

Беккерель вошел в комнату, оживленно жестикулируя.

— Что же это творится?! — закричал он прямо с порога. — Ваш ребенок совершенно не воспитан! Этакие шутки!..

— Но, месье Беккерель, — запротестовала Мария, — Ирен еще так мала… Я не понимаю…

— Ирен? Я не о ней говорю! Я о вашем сыне-озорнике, о радии, — воскликнул старик, потрясая перед носом у супругов Кюри пробиркой, в которой находилась крошка белой соли.

— Да, правда, это тоже наше дитя, — рассмеялся Пьер.

— Но что же натворил этот наш еще «не рожденный» сын?

— Ну и что, что «не рожденный»? Неважно, что он еще не в чистом виде! Даже в смеси он дает знать о себе!

— Ах, по-видимому, вы держали пробирку с радием в руке и… — начала догадываться Мария.

— В жилетке, мадам Кюри! Я принес ее в жилетном кармане!

— И вы обожглись? — воскликнул Пьер.