Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

казнь крестьян из деревень в окрестностях Паяса, обвиняемых в создании шпионской сети. Переводчик из немецкого вице-консульства в Александретте избежал подобной участи только благодаря заступничеству посла Германии в Константинополе[3840]. Как и в случае с городом Зейтун, предстоятель Адана отец Геворк Арсланян был вызван вали, полковником Исмаилом Хакки, который попросил его прислать надежного представителя в Дёртьёл, чтобы убедить местное население подчиниться властям. Для выполнения этой миссии был выбран главный секретарь католикосата. До своего отправления он узнал, что полковник Гусейин Авни-бей, командующий жандармерией вилайета и председательствующий судья Аданского военно-полевого суда, сам отправился в Дёртьёл, где приступил к аресту всех мужчин в возрасте от восемнадцати до шестидесяти пяти лет «для их отправки во внутренние районы страны» и изъятия оружия[3841]. Главный секретарь написал в своем докладе о своей миссии, что он сел на поезд до станции Топраккале и продолжил свое путешествие оттуда на машине, осторожно пробираясь через военные контрольно-пропускные пункты, тут и там понатыканные на дороге. В Оджаклы он встретил два автомобиля, в которых сидели отец Месроп и горстка видных армянских деятелей из Дёртьёла, они были вызваны, чтобы предстать перед военным судом в Эрзине, инициированным боснийским полковником Гусейином Авни[3842]. После краткой беседы с каймакамом полковником Авни и Черкезом Мурад-беем, командующим жандармерией в Дёртьёле, главный секретарь католикосата убедил видных армянских деятелей города сложить оружие, которое, по существу, было представлено охотничьими ружьями и кинжалами[3843]. В письме, адресованном своему послу, немецкий консул в Адане выразил сомнения в реальности мнимой революции, в планировании которой власти обвинили армян Дёртьёла, и задался вопросом, было ли законно арестовывать всех мужчин в городе, когда они «продемонстрировали свое повиновение властям и не оказали им ни малейшего сопротивления»[3844]. 1600 взрослых мужчин были отправлены в район Османийе, в Гасан Бейли, для работы на строительстве участка дороги протяженностью двадцать три километра; и лишь горстка из мужчин в Дёртьёла избежала этой участи. Обвинение в «подрывной деятельности» было явно необоснованным, ничто не указывало ни на малейшие признаки подготовки к вооруженному сопротивлению. С другой стороны, именно сам Талаат-бей отдал приказ начать операцию против Дёртьёла в своем письме от 2 марта 1915 г., адресованном вали Аданы[3845]. Весьма вероятно, что весь план был разработан в столице. Далее следует отметить, что главными среди тех, кто предстал перед военно-полевым судом в Адане, были видные армянские деятели Дёртьёла, которые были осуждены и публично повешены в течение следующих недель[3846]. Османага-заде Гасан, Деллал-оглу Исмаил, который организовал батальоны смерти «Специальной организации» в регионе в начале января 1915 г., мутесариф Джебелберекета Шюкрю-бей, председательствующий судья Аданского военно-полевого суда Гусейин Авни-бей, муфтий из Дёртьёла Хаджи-али-эфенди, Дивлим-оглу Хаджи, Кёйсен-оглу Ахмед, Кёйсен-оглу Мевлат-эфенди, Муфти-заде Мустафа-эфенди и Хаджи Хамди-эфенди возглавляли эту операцию, прежде чем отправить этих людей вновь в Дёртьёл для того, чтобы выслать их с семьями в Адану и затем в Мескене, Ракку, Рас-эль-Айн и Хаму. В общей сложности двадцать тысяч армян из районов Паяс, Юмурталык и Хасса было депортировано на юг в конце апреля. Около 3500 из них, в основном армяне, которые были депортированы в область Дамаска, еще оставались в живых, когда было подписано перемирие[3847].

Следует отметить, что в ходе этих операций произошло очень мало случаев местной массовой резни. Тем не менее в силу методов, используемых при проведении таких операций, и в особенности в силу методов подготовки к ним, они стали прототипом программы истребления, осуществленной в других местах в последующие недели.

Глава 20

Депортации в мутесарифате Мараш

После операций, которые рано утром затронули армянское население в таких казах, как Зейтун, Гёксун и Эльбистан, в регионах Мараш и Базарджик стали появляться жертвы плана по уничтожению армян. Регион, образующий своего рода мост между Киликией, Каппадокией и Армянским нагорьем, расположенный в анклаве между хребтами Антитавр и Тавр, являющийся мутесарифатом Мараша, в 1914 г. был населен более чем семьюдесятью тысячами армян, которые жили в шестидесяти четырех городах и деревнях. Когда в двух последних районах начали избавляться от армян, то в двадцати четырех населенных пунктах их было уже меньше тридцати пяти тысяч. Большинство армян жили в г. Мараше, в 1914 г. 22 500 армян составляли около пятидесяти процентов жителей этого города. Почти все они были сконцентрированы в окрестности на западе от цитадели, которая тянулась до территории ниже монастыря Святого Якова (окраина города). По периметру здесь находились не менее пяти церквей, несколько армянских школ, американский колледж, немецкий госпиталь и сиротский приют.

Другими армянскими населенными пунктами были Финдикджак, расположенный в двадцати двух километрах от Мараша, здесь проживало 2500 армян; Кишифли (560 чел.), Дерекёй (1000 чел.), Джамустул (250 чел.) и Дёнгел (1500 чел.). Вторая группа армянских деревень находилась около Ениджекале (800 чел.) и Муджукдере (500 чел.), между этими населенными пунктами был расположен Красный монастырь города Кесун: Арабли (100 чел.), Кётекли (150 чел.), Ейиалар (150 чел.), Чуруккёз (300 чел.), Демерек, Пунарбаши (100 чел.) и Дикилиташ (100 чел.). Еще дальше на юго-запад, на пограничной линии района, около Эндеруна (70 чел.) расположились еще три деревни: Аджемли (84 чел.), Диртадли (280 чел.) и Дейирмендере (140 чел.). Последняя армянская деревня Джхивидги, лежащая в северном продолжении горной цепи Эндерун, насчитывала 1760 армян[3848].

Рассматривая южную часть мутесарифата Мараш, можно отметить, что каза Базарджик была домом для 1500 армян, все они жили в административном центре, который также назывался Базарджик[3849].

Немецкий консул в Алеппо Вальтер Ресслер, посещая город Мараш 31 марта 1915 г., отметил царившее здесь напряжение после событий, которые произошли в соседнем городе Зейтун. В городе было объявлено осадное положение, сформирован военно-полевой суд[3850]. По словам двух американских докторов, мусульманские лидеры Мараша воспользовались положением, потребовав у мутесарифа жестокого обращения с армянским населением. Приблизительно 7 апреля в город был отправлен военный комитет, который был призван искать в армянских учреждениях и домах известных людей свидетельства готовящегося восстания. Комитет дал населению три дня (9-11 апреля) на передачу оружия властям. 8 апреля Акоп Хорлакян [Херлакян], известный человек, у которого даже были связи с императорским дворцом, был вызван в суд, чтобы предстать перед этим комитетом. Комитет, в свою очередь, требовал у него присматривать за тем, как армянское население выполняет приказы правительства[3851]. Существуют все основания полагать, что военный комитет начал очень тесно сотрудничать с местными лидерами младотурок. Д-р С. Ф. Гамильтон и д-р С. Ф. Ранней сообщили, что 13 апреля армяне г. Мараша узнали о циркулирующем в городе «черном списке, состоящем из 300 имен (некоторые упоминают 600)».