Семейная драма XVIII столетия. Дело Александры Воейковой - Александр Борисович Каменский

class="p1">Особенностью российского делопроизводства XVIII в. было то, что, создавая документ, чиновник должен был воспроизвести или по крайней мере пересказать в нем содержание всех предшествующих документов. Это делалось для того, чтобы вышестоящий чиновник, которому предстояло вынести решение, получил полное представление обо всех этапах развития дела, но в результате объем документов значительно возрастал. Прошения же, или, как их по привычке продолжали называть, челобитные, с которыми россияне обращались к властям предержащим, составлялись в соответствии с установленным формуляром и, как правило, были достаточно краткими. Два прошения Александры Воейковой императрице Екатерине II, которыми открывается настоящая публикация и которые, собственно, и стали причиной появления на свет дела 2749, в этом отношении по-своему уникальны. Оба они написаны мелким, убористым почерком, первое – на 26, а второе – на 13 страницах. Именно из этих многостраничных прошений мы и узнаем драматические обстоятельства жизни четы Воейковых и их семейного раздора.

Оказывается, в момент, казалось бы, столь романтического венчания в Казанском соборе на Красной площади в 1769 г. жених находился под следствием и арестом по делу о фальшивом векселе, составленном им от имени его матери двумя годами ранее. Криминальные наклонности жениха, судя по всему, не смутили ни юную невесту, ни ее присутствовавших на свадьбе родственников. Причем заметим, что Александра отнюдь не была бесприданницей, поскольку упоминает о принадлежавших ей лично бриллиантах и серебре. Арест Воейкова, по-видимому, носил сугубо формальный характер, раз он не только сыграл свадьбу, но и в тот же период своей жизни совершил ночное нападение на некую вдову майоршу Бурковскую, за что ему грозила чуть ли не смертная казнь. Приговор ему был вынесен лишь в 1775 г., когда он был разжалован в солдаты, но стараниями жены (по ее уверению) избавлен от смертной казни и ссылки, в которую отправился его сообщник. Вскоре после этого новую жалобу на сына, с обвинениями в мотовстве, на сей раз в Военную коллегию, подал отец Федора, но и тогда Александра якобы отмолила смягчение его участи – все закончилось отправкой в дальний гарнизон. После смерти свекра в 1777 г. ей также удалось возвратить мужу наследство умершей еще в 1771 г.[9] его матери. И, хотя в своих прошениях она упорно называет мужа «посредственным дворянином», он был, по-видимому, довольно состоятельным помещиком, владельцем дома в Москве и нескольких имений, приносивших 10 000 рублей годового дохода. Вероятно, заступничество не только жены, но и каких-то иных влиятельных родственников позволило Федору Воейкову довольно быстро вновь получить офицерский чин (уже в 1778 г., как мы видели, он был прапорщиком), дослужиться до поручика и в результате выйти в отставку в звании капитана.

Образ жизни отставного капитана мало изменился. Как пишет его жена, он по-прежнему предавался кутежам и изменял ей с дворовыми девками и женщинами, но она все это терпела, не желая огласки, потому что муж не влезал в долги и не тратил больше, чем имел, а также «ради детей». Действительно, через пять лет после рождения первой дочери Натальи в 1775 г. на свет появилась Анна, в 1778 г. – сын Александр, в 1780 г. – Павел, в 1781 г. – Иван. Спустя еще несколько лет родился шестой ребенок Воейковых – дочь Елизавета. Генеалогические источники называют датой ее рождения 1787 г., но это очевидная ошибка, поскольку, как свидетельствуют публикуемые документы, супруги расстались уже в 1785 г. Вероятно, именно Елизавету имеет в виду Воейкова, упоминая в 1787 г. пятилетнюю дочь, и, значит, она родилась в 1782 г.

Причиной разрыва супругов явился роман Федора с вдовой княгиней Екатериной Несвицкой. Последняя, по уверению просительницы, стала тянуть из ее мужа деньги и настраивать его против жены. Воейков избивал жену, на несколько месяцев запер ее в доме, а сам отгородился от нее на другой его половине. Воейкова жаловалась на мужа его родственникам, которые сперва вызвались ее защитить, но затем встали на сторону Федора. Кульминация наступила летом 1787 г., когда Александра заподозрила мужа и его любовницу в заговоре на свою жизнь. В отсутствие Федора пьяные дворовые, возглавляемые дворецким, напали на нее, причем последний намекал, что получил от хозяина письмо со строгими указаниями относительно ее судьбы. Все это происходило в подмосковном имении, откуда чудом спасшаяся Воейкова бежала в Москву, где подала жалобу столичному главнокомандующему графу Я. А. Брюсу. Тот послал за дворецким московского полицмейстера П. П. Годеина, который сперва изъял у дворецкого письма Воейкова и задержал его, но затем отпустил, а письма вернул.

Вернувшийся в свое подмосковное имение Федор Воейков позвал жену назад, но она, сославшись на нездоровье, приехать отказалась, и тогда он велел забрать у нее находившихся с ней дочерей. Сменивший Брюса на посту главнокомандующего П. Д. Еропкин хоть и попытался примирить супругов, но расследовать дело официально отказался, ссылаясь на родство с Воейковым, и Сенат, куда Александра подала жалобу, поручил разбирательство рязанскому генерал-губернатору И. В. Гудовичу. Полная надежд Воейкова отправилась в Рязань, куда был вызван и ее муж вместе с детьми.

Гудович, как и другие вовлеченные в это дело сановники, считал его сугубо семейным и попытался решить соответствующим образом. Он устроил в собственном доме свидание Александры с детьми, которых в ее присутствии спрашивал, хотят ли они жить с отцом или матерью, и те дружно ответили (по утверждению Воейковой, из страха), что с отцом. Внешний вид детей произвел на генерал-губернатора благоприятное впечатление, и это, наряду с собранными им справками с положительными отзывами о Федоре, привело его к выводу о несостоятельности жалоб Александры, утверждавшей, что муж проматывает имение, лишая наследства собственных детей. Воейковой Гудович предложил разбираться с мужем в совестном суде, но та отказалась, считая дело не гражданским, а уголовным. Гудович между тем сообщил свое мнение Сенату, а недовольная его действиями Александра прислала ему резкое письмо, которое генерал-губернатор счел оскорбительным и пожаловался в Сенат.

Следующий этап разворачивавшейся драмы был связан с попытками Александры Воейковой найти помощников, чьи связи и влияние можно было бы противопоставить связям и влиянию покровителей мужа, и с их помощью воздействовать на решение Сената. Когда это не получилось – Сенат отказал, посоветовав ей обращаться в совестный и духовный суд, – Воейкова стала искать помощников, которые могли бы поспособствовать подаче прошения на высочайшее имя. При этом предложившие ей свои услуги банковский служащий И. Н. Рубан и подполковник И. А. Глебов, которых она характеризует как фаворитов всесильного А. А. Безбородко, запросили такие огромные деньги, каких у Воейковой не было. Кабинет-секретарь императрицы А. В. Храповицкий всячески уклонялся от приема прошения, и все же с помощью неназванного доброжелателя Воейковой удалось добиться своего, и ее прошения попали к Екатерине II.

Развязка

На что рассчитывала Александра Воейкова? Неужели действительно