Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

движется по склону к седловине,

чтобы с Элистэ свалиться с тылу

и врасплох — на баторов Гэсэра.

Поскакал Эрхэ Манзан и с ходу

поразил одной своей стрелою

тысячу врагов и, захвативши

тысячу коней, назад вернулся.

Глянул Бирооза, удивился:

"Что он там вихляет, будто пьяный?"_

и послал двух баторов в погоню.

Ерголдой Мэргэн за ним погнался,

Маньялай Саган за ним пустился,

и уж как Эрхэ Манзан ни мчался,

а его два силача достали —

на вершине Элистэ догнали.

Загоняя батора в ловушку,

закричали шараблинцы: “Что ж ты

заришься на наше, всё хватая,

как свое богатство родовое?

Что ж ты суетишься, угоняя

наших лошадей с победным криком?”

Им Эрхэ Манзан ответил тем же:

“Вы зачем явились к нам в долину? —

чтобы добрым словом нас утешить

или отыскать на наших землях

нажитое вашими отцами?”

Маньялай Саган сказал лукаво:

“Если ты и впрямь отменный батор,

то взглянул бы за спину, где вьются

семь крыланах воронов пречерных!”

Лишь Эрзэ Манзан поворотился,

Ерголдой Мэргэн  ему подмышки

прострелил насквозь своей стрелою,

и тот час же ускакали оба.

А Эрхэ Манзан, кривясь от боли,

выдернул стрелу за наконечник

из кровавой раны и ее же

наложил на тетиву и крикнул:

“Догони хозяина и всею

остротой своей вонзись под сердце!”

И стрела хозяина настигла

и пронзила сердце шараблинца,

так что Ерголдой Мэргэн свалился

наземь и в агонии забился.

Взял Эрхэ Манзан одной рукою

камень весом чуть не с жеребенка

взял Эрхэ Манзан другой рукою

камень весом чуть ли не с барана

и заткнул камнями обе раны,

и стянул их шелковой повязкой,

и поехал, но в седле качался

не от хмеля, а уже от боли

и большой потерн сил и крови.

Мимо пролетающей сороке

он сказал: “Лети к моим скорее

и скажи всем баторам и войску,

что большие силы шараблинцев

к нам крадутся, чтоб ударить с тылу.

Передай еще, что у подножья

Элистэ я жду их, погибая.

И поторопи Нэхур Нэмшэна,

чтобы шел спасать Эрхэ Манзана."

Но сорока батору сказала:

“Я хочу снести яйцо и нынче

место для гнездовья подбираю,

и не до тебя мне: улетаю!”

Ворон мимо пролетал, и птицу

воротиться попросил пробитый

вражеской стрелою юный батор

и сказать, чтоб воинство Гэсэра

вышло бы навстречу шараблинцам,

что крадутся и ударят в спину,

чтоб Нэхур Нэмшэн пришел скорее

и от смерти спас Эрхэ Манзана.

И ответил раненому ворон:

“Я хочу птенцов растить и нынче

для гнезда местечко выбираю —

дерево ищу с сухой вершиной,

но твое желание исполню!” —

повернул и полетел обратно.

И Эрхэ Манзан послал вдогонку

мудрой птице благопожеланье:

“За три взгляда с высоты желаю

замечать тебе, чем поживиться;

даже если было бы с лодыжку

это — да не ослабеет зренье!”

И, добравшись до дворца Гэсэра,

ворон сел на городьбу и просьбы

юного Эрхэ Манзана войску

передал: прокаркал, как сумел,

и, свистя крылами, улетел.

Собрались все баторы Гэсэра,

собрались все воины Гэсэра

собрались все лучинки Гэсэра

и пошли в сраженье пешим строем,

крепко взявшись за руки попарно.

И     у Элистэ, на заднем склоне,

встретились они с коварным войском

шараблинских ханов, — и сраженье

вспыхнуло внезапно и жестоко.

В холм обрубков войско искрошили,

кровь противника ручьем пустили,—

так рубились воины Гэсэра.

Кровью шараблинцев вся долина

переполнилась, но и своею

кровью окропили всю долину

доблестные воины Гэсэра.

Всех их от архи томила жажда,

и они в пылу сраженья стали

пить из речки, осквернённой кровью

шараблинцев, — сами осквернились

и в бессилье наземь повалились.

Вот когда три шараблинских хана,

воодушевленные победой,

ворвались в цветущую долину,

где стояли три дворца Гэсэра.

И с крыльца увидела пришельцев

храбрая Алма Мэргэн, но войска

шараблииского не испугалась,

а в Гэсэра перевоплотилась,

облик переняв его и силу.

И стрелу пускала за стрелою —

так что в войске просеку пробила,

и еще, еще она стреляла —

так что сильно войско проредила.

Возроптали ханы: “Нам сказали,

что Гэсэpa нет сейчас на месте!

Но ведь вот он! И еще стреляет!”

И, пока их всех не перебили,

шараблинцы быстро отступили.

Догоняя их, Хара Сотону

докричаться очень уж хотелось

до трех ханов, и с седла вопил он:

“Погодите, это не Гэсэр ведь!

Поглядите, то Алма Мэргэн вас

осыпает стрелами бездумно!

Женщина, колчан опустошивши,

из плеча стрелы достать не сможет!

Не спешите отступать! Вернитесь!”

И вернулось войско шараблинцев,

и Алма Мэргэн кольцом обстало.

Расстреляв всё бывшее в колчане,

всё растратив до последней стрелки,

отошла Алма Мэргэн от битвы

и, чтоб не достаться шараблиицам,

приподняв руками берег моря,

проскользнула под него и скрылась

там, где все прозрачно и бездонно, —

во владениях Уга Лосона[149].

По долине вверх, к дворцам Гэсэра,

поднялись три шараблинскнх хана

и к Урмай Гоохон подступили.

Но жена, достойная героя,

вышла с саблею Абай Гэсэра

на пришельцев — и врагов рубила,

может быть, ничуть не хуже мужа.

Сын Саган Гэрэла ей попался —

и Эрхэ Тайжа, жених бесчестный,

был разрублен на две половины.

Испытавши мощь Урмай Гоохон,

ханы шараблинские сказали:

“Так мы все от рук ее погибнем,

ведь она любого перерубит!” —

и, боясь, чтоб их не перебили,

шараблинцы снова отступили.