Не слушай море - Саша Мельцер

– Просыпайся! – заорала она мне в трубку. – Почти девять, а ты наверняка дрыхнешь!

Она была права – я дрых, и просыпаться мне не хотелось. Но ее бойкий, звонкий голос кого угодно поднял бы с кровати.

– Встаю, встаю, – пробубнил я, услышав, как на том конце провода чиркнула зажигалка. – Ты возьмешь бутеры и чай?

– Бутеры с тебя, дома только хлеб заплесневелый, – посетовала Крис, но грусти в ее голосе я не услышал. – А чай, так и быть, соображу. Надеюсь, Эйдлены возьмут пожрать.

Я хмыкнул:

– Ладно, Крис, я зубы пошел чистить, – и отключился.

В ванной из зеркала на меня глазело заспанное чудовище с синяками под глазами, потрескавшимися от сухости губами и бледной, чуть шелушащейся кожей. Окатив лицо ледяной водой, я быстро сплюнул в раковину и выдавил пасту на щетку. Щеки у меня чуть зарумянились, судя по отражению в зеркале, и словно восставшим из царства мертвых я себя уже не чувствовал. Опять сплюнув, я услышал стук в дверь. Барабанил отец.

– Ты чего поднялся в такую рань? – поинтересовался он, когда я открыл дверь и вышел из ванной комнаты.

– Мы едем на природу с друзьями.

– С кем? – Батя зашел в ванную, встав у умывальника, но дверь закрывать не стал.

– Тебе есть дело? – хмыкнул я, но быстро сбавил обороты. – С Крис и Эйдленами. Вряд ли ты их знаешь.

– Ну, кто ж не знает? – усмехнулся он. – Вернетесь во сколько?

– Как пойдет.

– Пригляди за Крис, – попросил он. – Будет нехорошо, если что-то случится.

Я не понял, почему отец просил приглядеть за Кристиной, словно она имела для него какое-то особое значение. И я уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться, что именно их связывает, как мой смартфон опять разорвался громкой трелью.

– Да иду я! – рявкнул я в трубку, идя на кухню за бутербродами. – Крис, не трезвонь!

Отец провожал меня тревожным взглядом, но я надеялся, что мне это только показалось. Сбегая по покатым подъездным ступенькам, я старался не оступиться. Наверняка они уже ждали меня внизу, если Кристина звонила мне опять. И я, задумавшись, чуть не полетел вниз, но вовремя зацепился за перила. Интересно, если бы я упал, это стало бы уважительной причиной для того, чтобы не идти?

Они и правда стояли возле подъезда. На плечах Мишеля висел тяжелый рюкзак, явно нагруженный продуктами. Алиса была совсем налегке, а Крис – с маленькой сумкой и бутылкой воды в руках. У меня на плече тоже висел рюкзак – конечно, не такой полный, как у Эйдлена, но я взял все самое необходимое: бутерброды, сменные шмотки, полотенце и зарядный аккумулятор для телефона. Прогулки на природу я не любил ни в каком виде: в Москве таким редко кто занимался – все считали себя жителями мегаполиса. Поэтому как настоящее дитя городской цивилизации всякие пикники, палаточную жизнь и прыжки со скалы я отрицал.

– Чего грустный такой? – легко подначил меня Мишель. – Какой там клич пионеров?

– Всегда будь готов, – нехотя ответил я. – Только мы не пионеры, и никогда ими не были.

– Не занудничай, – отмахнулась Крис, перекинув из руки в руку бутылку с водой. – Нам идти минут сорок.

В Морельске все было близко. Тогда мы с Алисой гуляли, и я не заметил того времени, которое незаметно пролетело в путешествии до скалы. Сорок минут пешего хода звучало внушительно, и я лениво потянулся. Но потом я обратил внимание на скромную улыбку Алисы, обращенную ко мне, и будто наполнился силами. Рядом с ней, рука об руку, сразу захотелось куда-то идти. И неважно куда: хоть в Жемчужную бухту, хоть прыгать со скалы.

Мишель шел чуть впереди, но все равно искоса поглядывал назад, пусть и старался делать это незаметно. Крис мельтешила перед глазами, без конца трещала и, поскользнувшись, чуть не шлепнулась задницей на асфальт. Мишель успел ее вовремя подхватить под локоть. Пусть Крис и смотрела на нас недовольно, но гнетущую обстановку ее почти падение разрядило – мы рассмеялись. За все то время, пока мы шли, я не сказал ни слова, но теперь и сон, и страх немного отступили, ослабив тиски.

В конце концов я не сомневался: это хорошая возможность провести время с новыми друзьями.

– Долго еще? – поинтересовался я, зевнув. Мы только вышли на набережную и теперь двигались в противоположном направлении от Жемчужной бухты. Ровно по тому пути, по которому мы с Алисой уже ходили однажды.

Мишель взглянул на наручные часы.

– Минут двадцать, к десяти дойдем. Суббота, там никого не должно быть так рано. По выходным обычно клифф-дайверы выползают только после обеда.

– А сколько высота скалы? – поинтересовалась Крис.

– Метров двадцать. – Он на мгновение задумался. – Может, чуть выше. Мы не измеряли.

– Вода же холодная, – подметил я. – Не околеем?

– Там около одиннадцати градусов, – ответил Мишель. Я хотел поспорить, но он не дал мне и слова вставить. – Как в любой горной речке летом, где ходят на рафтах. Выплыть можно.

– Обнадеживает, – хмыкнул я.

Крис метнула в меня насмешливый взгляд, а я исподтишка показал ей средний палец. Она знала, что я не собирался прыгать: у меня еще были мозги на месте, а интуиция кричала, что это опасно.

Я читал про клифф-дайвинг и теперь понимал, насколько там все зависит от случая и от подготовки. Важно правильно группироваться, отталкиваться посильнее. Нельзя прыгать просто так, потому что резко захотелось – я думал о последствиях. У Крис не было башки, чтобы о них размышлять, поэтому я пытался за двоих. Но из нее и монтировкой засевшую идею не выбьешь. Я быстро отчаялся ее отговорить.

Скала уже возвышалась перед нами. Мы подошли аккурат к той тропинке, по которой взбирались вместе с Алисой. Знала бы мать, во что ввязался ее Роденька, – никогда бы в жизни из Москвы не отпустила.

– Тут по одному надо, – решительно сказал Мишель. – Родь, ползи первым, а я за девчонками. Подстрахую, чтоб не навернулся никто.

Я тоже боялся грохнуться – камни здесь были скользкими, а подошвы моих кроссовок были явно не приспособлены для альпинизма. Ноги норовили то и дело соскользнуть, и тогда бы я протаранил носом землю. Я цеплялся за ветки деревьев вдоль тропинки и придерживался за камни. Мне в затылок дышала Алиса, а следом за ней ползла Крис – ее тихая ругань наверняка была слышна до самой вершины скалы.

Тропинка скоро стала пологая, и я даже выпрямился, не боясь упасть.