Щегол 1-11 - Василий Горъ

Когда вышли под открытое небо, моя благоверная вдруг остановилась, развернулась на месте, посмотрела на скальную стенку, уходящую «в небо», и задумчиво хмыкнула:

— Если аструмовая жила находится прямо под дном расщелины, то за четыре дня каторжных тренировок мы приблизились к ней ориентировочно сантиметра на двадцать два-двадцать четыре. С одной стороны, это немного. Особенно по сравнению с высотой этих стен. А с другой…

— С другой мы двигаемся к своей цели! — сварливо пробурчала мелкая, цапнула ее за руку и потянула вниз по ступенькам. Не унялась и после того, как спихнула подругу с последней и потащила ко входу в душевую. — Кстати, на мой взгляд, надо думать о другом. О том, что если динамика развития Искр не изменится, то числа пятнадцатого-шестнадцатого мы с тобой теоретически сможем прорваться в Рынды, а в первых числах июля Игнат станет Гриднем. Вернее, МОГ БЫ стать. Будь у нас возможность задержаться тут еще на месяц и не вызвать нездоровый интерес ни у одной паскуды!

— Не бурчи… — мягко попросил я и потрепал ее по волосам.

— Буду! — злобно воскликнула она. — Эти твари, вечно сующие нос не в свое дело, дико бесят!

— … а наш Игнат должен развиваться быстрее нас и стать сильнее всех? — весело спросила Оля.

— Да! И это не смешно!!! — в сердцах воскликнула Света, первой вошла в душевую, раздраженно сорвала с себя верх от купальника, швырнула на свою полку, «вышла» из плавок, отправила их по тому же маршруту, вломилась в кабинку и «открыла» воду.

Девчонка не играла, а бесилась по-настоящему. И с каждым днем все сильнее и сильнее ненавидела «паскуд», мешающих нам развиваться в «самом лучшем режиме из всех возможных». Ну, а я за четверо суток врос в режим «Носорога», перестал задумываться о странностях нового статуса Уфимцевой и привык считать, что она моя. Нет, никаких шагов навстречу больше не делал — видел, что ей комфортно чувствовать себя частью семьи, быть рядом с нами круглые сутки, с упорством горнопроходческого комбайна рваться к одной цели на всех и радоваться нашим успехам, но в то же самое время понимал, что в данный момент времени всего вышеперечисленного мелкой хватает за глаза. В общем, я совершенно спокойно шагнул следом за ней, развернул к себе и ласково коснулся губами нахмуренного лба:

— Солнышко, забудь этих паскуд: нам не хватает твоих улыбок!

Она ткнулась лбом в мою грудину, виновато вздохнула и пробурчала заметно спокойнее:

— Забуду. Обещаю. И начну улыбаться очень-очень скоро…

— Ждем… — негромко сказал я, погладил ее по голове и ушел к себе.

Пока мылся, мрачно думал о том, что тварей, вечно сующих нос не в свое дело, действительно слишком много. Причем и в моем прошлом мире, и в этом. Лица тех, кто остался на Китеже, промелькнули перед внутренним взором от силы за пару-тройку секунд. А местные никуда не спешили. Одни заставляли вспоминать уже устроенные неприятности, вторые вынуждали просчитывать алгоритмы противодействия, а третьи — к примеру, Цесаревич — злили имеющимися возможностями. Слава богу, в какой-то момент ко мне заглянула Оля, заметила, что я не в духе, и отключила голову сумасшедшим поцелуем. И пусть в процессе разбудила Желание, кризис миновал. Поэтому минут через десять, выдвигаясь в обратный путь, я снова пребывал в гармонии с самим собой и жил текущим мгновением.

Начало трапезы получилось неожиданно спокойным — мы неспешно ели жареную печень кабана и отварной рис, приготовленные девчатами накануне вечером, сравнивали плюсы и минусы заимок, на которых тренировались, и мечтали о море или, на худой конец, о Мрачном.

А потом Уфимцева спросила, что какие системы организма мы будем усиливать после сердечно-сосудистой, и заставила посерьезнеть:

— Третий этап — это нервная система. На четвертом, если мне не изменяет память, мы доведем до ума мышцы. А потом то ли дыхательную систему, то ли кожу. Но точно не помню — в этом углубленно разбиралась Иришка, а меня зацепило количество этапов — девять — и то, что теоретически мы можем закончить этот садомазохизм к следующему апрелю.

— Кстати, Ксения Станиславовна призналась, что эта программа — ее лебединая песня, и что будь у нее возможность пройти ее в юности, отдала бы за это лет тридцать жизни… — сообщила Оля. — И шепнула на ушко, что шестой этап — заметное улучшение плотности, эластичности и тонуса кожи — сведет нас, девчонок, с ума. Ибо подтянет грудь, попу, бедра и уберет все растяжки.

— Шестой этап, говоришь⁈ — хищно прищурилась Уфимцева, провела несложные вычисления и обрадованно добавила: — До него мы доберемся в декабре-январе, то есть, чуть больше, чем за полгода. Терпимо!

— Можно подумать, что вам есть что подтягивать! — насмешливо заявил я, увидел, что девчата затаили дыхание, и сделал ожидаемый комплимент: — Вы у меня красотки, каких днем с огнем не найдешь.

— Красотка, каких не найдешь днем с огнем — наша Оля. А я — серенькая мышка… — внезапно изменившись в лице, бесстрастно заявила Света, и я как-то понял, что это не попытка вытрясти из меня еще один комплимент, а Мнение. Или застарелый комплекс неполноценности.

Это ощущение резануло душу, и я разозлился. Само собой, показывать злость и не подумал, но голосом надавил прилично:

— Выброси из головы эту глупость! А скота, внушившего ее тебе, при первой же возможности покажи мне, и я пожму ему горло…

— Я — самая обы— …

— Свет, ты привыкла считать, что ухажеры, не дававшие тебе прохода, выполняют приказы глав своих родов, поэтому давным-давно автоматически вынесла за скобки личный интерес этих парней. Я не утверждаю, что они солнышки, зайки или эксперты по женской красоте, а предлагаю посмотреть на себя глазами Паши Максакова. Да, он навязчив, но чихать хотел на титулы, родовитость, влиятельность, состоятельность и тэдэ. А в тебе увидел девушку своей Мечты и приложил все силы, чтобы завоевать.

Она задумчиво потерла переносицу, обдумала мои слова и кивнула:

— Пожалуй, соглашусь. Но мне, как я уже как-то говорила, важно мнение всего четырех человек. Поэтому твое я приму сердцем. Но предельно честное.

— Что ж, слушай. В день нашей первой встречи ты была эмоционально «закрыта», одета по-походному и смотрела на меня с высоты происхождения. Поэтому не вызвала никакого интереса. Перебравшись в Бухту Уединения и попав в команду, стала потихоньку раскрываться. Но к тому времени успел «закрыться» я, ибо женился, а лакуны в памяти сфокусировали весь интерес на