Хорошо подготовленный разум - Lady Khali

— Нет, сэр.

— Как у них с деньгами?

— Я не знаю, — сказал я, пожав плечами. — Выше среднего, я думаю. Дадли всегда имеет новейшие гаджеты. Дядя Вернон меняет свою машину каждые несколько лет и носит костюмы, сшитые на заказ. Тётя Петуния покупает нарядное платье в „Харрод” каждый год, но обычные — в местных магазинах. Дадли продолжил образование в старой школе, которую заканчивал дядя Вернон, — Смелтингсе. Я слышал, как тётя Петуния сказала соседу, что стоимость обучения Дадли стоит £ 5000 за семестр.

— Скажи мне вот что, Поттер. Если у них все так хорошо с финансами, почему они посылают тебя в школу в лохмотьях? Почему они кормят тебя не больше, чем это необходимо, чтобы ты с голоду не помер? Почему твоя тётя не наняла домработницу или, ещё лучше, не поручала сыну никакую работу по дому?

— Потому что Дадли нормальный. А я урод.

— Поттер, я скажу тебе это только один раз, так что слушай внимательно. То, что они делают с тобой, это неправильно. Они виноваты, а не ты. Я не знаю что заставляет их думать, что они имеют право относиться к ребенку таким образом, будь он волшебником или нет.

— Я бремя для них, — ответил я машинально. Несмотря на все мои опасения, я доверял ему.

Точно. Он уже знал о Дурслях. Если бы он сошелся со мной во мнении насчет них, мне бы полегчало. Он фыркнул.

— А тебе не приходило в голову, Поттер, что если бы ты не жил под их крышей, они не смогли бы позволить себе такой образ жизни? Сколько они получают каждый месяц?

— £ 1500 в месяц от „Лили Эванс Поттер”-Trust. Ральмут говорит, что Дамблдор снимает деньги каждый месяц и напрямую зачисляет на совместный счет Дурслей. Он также сказал мне, что Дамблдор уверен в том, что если бы Дурсли знали, откуда эти деньги приходят, — от моего траста, а не из кармана Дамблдора, — они попытались бы опустошить его.

— Опустошить сейф в Гринготтсе? — он фыркнул. — Только, если они хотят объявить войну гоблинам. Добавь „исследование банковской системы Гринготтса” в свой список для изучения. — Моуди сцепил пальцы. — "Лили Эванс Поттер”- Trust? Я думал, что Джеймс работал с финансами Поттеров.

— Если верить гоблинам, моя мать создала траст за три недели до своей смерти. Это все, что осталось.

— Это не может быть правдой. Состояние Рода Поттер сравнимо по величине с состоянием Малфоев.

— Я тоже это слышал, но всё, что было, — возможно, к счастью, — исчезло прежде, чем мои родители умерли. Моя мать отдала на хранение сто двадцать пять тысяч галеонов, — максимальная сумма, которую она имела право хранить в том дискреционном трасте, в котором я указан в качестве единственного бенефициара. Счета Поттеров были закрыты после того, как мои родители умерли, а остаток, немногим более двадцати тысяч галеонов, был добавлен в мой Целевой фонд. Это все, что осталось.

— Интересно.

— Это не то, что я бы назвал интересным, — сказал я, наклонившись вперед. Я бы не хотел делиться этой информацией с кем-то, но Дамблдор уже знал правила траста, а в утренней газете четко было написано: „Гарри Поттер связался с Гринготтсом”. — Каждый знакомый говорил, что богатство, оставленное мне родителями велико. Они либо лгали, либо не знали правду, но Дамблдора назначили совместным попечителем траста с весьма ограниченными полномочиями. Он знал. Возможно, это несущественная деталь, но то, что мой сейф был трастовым, каким-то образом упустили. Я знал, что на снятие денег с траста установлен лимит в размере трехсот галеонов в год, но я всегда считал, что это что-то вроде маггловского детского счета.

Моуди выглядел ошеломлённым. Он наклонился вперед, качая головой, как будто он не мог поверить своим ушам.

— Насколько ограниченным?

— Дамблдор не может выделить больше трехсот галеонов в год на моё здоровье, образование, социальное обеспечение и обслуживание. Правила траста требуют от него переводить эту сумму тому, с кем я проживаю девять или более месяцев в году или, после моего поступления в Хогвартс, на все лето. Согласно положениям траста, во второй год Уизли должны были получить половину суммы, которую Дурсли получали каждый месяц с августа по декабрь. Отчётные книги показывают, что они не получили ни кната. Гринготтс контролирует все другие расходы, в том числе моё обучение в Хогвартсе и оплату счетов моих предстоящих правовых исков, вести которые я уполномочил Ральмута во время нашей последней встречи. После того как мне исполнится семнадцать лет, я сам буду получать стипендию Дурслей, пока не наступит мой двадцать первый день рождения. Тогда траст станет Пассивным (в котором бенефициар имеет непосредственное и абсолютное право на капитал и доходы), но Гринготтс и тот, кто был моим опекуном до моего семнадцатого дня рождения, будут оставаться совместными попечителями, пока не наступит мой тридцатый день рождения. Тогда я стану единственным доверенным лицом.

— Они уведомили тебя, что случилось с остальным состоянием?

— Нет, без вызова в суд или запроса от моего опекуна, они мне не скажут. В следующий раз, когда профессор Дамблдор пригласит меня к себе в кабинет, я намерен спросить у него.

— Ты играешь в опасную игру, Поттер, между Темным Лордом и Дамблдором, — он покачал головой. — Будь осторожен или они съедят тебя живьём.

Меня осенило.

Когда он учил меня Окклюменции, он казался другим. Таким же слегка сумасшедшим и ярким, но не таким бешеным. Он поощрял меня изучать парсельтанг, даже упоминал имена змееустов (parselmouths), которые не были тёмными лордами. Ни один из членов Ордена Феникса никогда не поощрял меня развивать способности, связанные с Волдемортом. Но он не называл его Волдемортом, Сами-знаете-кем или даже Томом. Он сказал: "Темный Лорд" с ноткой почтения. Я понятия не имел, кто этот человек передо мной, но я был на девяносто девять процентов уверен, что это был не настоящий Аластор Моуди.

Враг моего врага — мой друг. Мой нынешний враг Альбус Дамблдор, дурак, который считает драконов хорошим испытанием для учеников и даже палочкой не пошевелил, когда цепь драконицы порвалась.

Поддельный Моуди, вероятно, бросил моё имя в Кубок, согласно очередному великому плану Волдеморта. Это казалось немного сложным, но в книге доктора Лидса говорилось, что для некоторых ритуалов необходимы сложные испытания. Заставив меня пройти через испытания Турнира, Волдеморт увеличил свои шансы на успех.

Судя по действиям Моуди и Дамблдора, прямо сейчас Волдеморт хотел, чтобы я был живым, больше, чем Дамблдор.

Я чуть не рассмеялся, когда