Апрельское, или Секрет забытого письма - Елена Андреевна Тюрина

— Я для вас тут местечко стерегу, — шепнула она.

Кухню ещё не успела оценить, но антураж определённо располагал к приятным беседам за чашкой кофе или бокалом вина. Потому что Максим с этой громкой, без устали смеющейся леди, увлечённо беседовал уже минут пятнадцать. Я даже засмотрелась на него. Такой весь респектабельный, официальный. И в который раз отметила про себя, что у него абсолютно цыганская внешность. Тогда в Апрельском я даже как-то пошутила на эту тему, когда мы обсуждали цыганские гадания. У него смуглая кожа, почти чёрные глаза и волосы, прямой нос, чуть вытянутое лицо, довольно пухлые чувственные губы. Такой как обожжёт взглядом, и кажется, что вот-вот зазвучит: «Спрячь за высоким забором девчонку».

К нашему столику подошёл официант и предложил выбрать напитки. Я предпочла красное вино. Ирина и ещё пара гостей, сидевших с нами, белое или коньяк. Вишнёво-алая жидкость в моём бокале красиво искрила в приглушённом свете зала. Габриелян, убедившись, что у всех есть, что выпить, попросил слова и сказал короткий тост. Бокалы нежно зазвенели, соприкасаясь. И всё же вечер был прекрасен! Я не жалела, что приехала сюда. Вино оказалось прохладное, чуть терпкое, с тонким ароматом.

Максима со своего места я не могла видеть. Только если обернусь. Мы сидели друг к другу спинами. Поэтому взглянуть в его сторону я получила возможность, лишь когда Борис Каренович произносил свою речь. Но он в этот момент глядел на Габриеляна. Тем не менее, благодаря этому короткому мигу я успела заметить свою книгу у Богорада на столе. Она лежала рядом с его приборами, а на ней — телефон Максима. Обложку я узнала бы в любом месте и при любом освещении, так что сомнений быть не могло!

Все общались и выпивали, пока ждали основные угощения. После нескольких тостов и безжалостного уничтожения первого блюда гости заметно расслабились и оживились. Многие принялись ходить по залу, подсаживаться к другим. Кто-то вышел покурить. Когда я обнаружила, что Максим остался за столиком один, — даже веселушка куда-то упорхнула, — то решила подойти. Присела рядом и увидела, что он листает книгу. Так увлёкся, что даже не сразу посмотрел на меня. А когда заметил моё присутствие, то отложил её в сторону.

— Ты не находишь, что нам нужно поговорить? — спросила прямо.

— О чём? — Максим упорно прятал от меня глаза.

— Ну, объясниться, внести ясность... — я тоже смешалась.

— Думаю, между нами всё и так предельно ясно. Мы — партнёры по этому делу. По-моему, очень благородному делу. Вон сколько хорошего сотворили.

— Да, ты прав, — согласилась я.

Что ж. Меня воспринимают как предмет интерьера. Который есть, но особых эмоций не вызывает. Значит, его красивые слова на конференции были лишь рисовкой, способом привлечь к себе внимание, показать, какой он благородный? Не удивлюсь, если вопросы журналистки, спровоцировавшие это его демонстративное извинение, были срежиссированы заранее. Я невольно вспомнила его лицо за окном больничной палаты. Оно, как фотография, навсегда впечаталось в мою память. А ведь тогда он и приходил, чтобы извиниться...

— Хотела подарить тебе свою книгу, — я показала взглядом на лежавшее рядом издание.

— Я уже купил.

— Да? — даже сама уловила в своём голосе нотки разочарования. — А я... хотела с авторской подписью...

— Ну, извини, — он виновато развёл руками.

О том, что подписать можно и уже купленный экземпляр, не подумала. Да и что я там ему напишу? «Господи, какая же дура!»— думала про себя. Десять лет назад всей душой ненавидела его за несколько брошенных слов, а сейчас от одного его присутствия у меня крышу сносит настолько, что я говорить связно не в состоянии. Он тогда, быть может, просто перед друзьями кривлялся, хотел показать, какой крутой. Вот. Я уже его оправдываю.

— Как получилось, что ты стал соучредителем этого фонда? — спросила, дабы нарушить неловкое молчание.

— Долгая история. Как-нибудь расскажу.

В смысле, он думает, что мы после этой встречи ещё будем общаться? Я не стала вслух возражать, но на самом деле не была уверена, что стоит продолжать общение.

— Ты не знал, что я тоже приглашена на ваше мероприятие?

Не верилось, что главный меценат не был в курсе того, кто участвует в пресс-конференции.

— Не знал, правда. Организацией занимался Борька. Я ему сказал, чтоб меня только предупредили, когда конкретно всё состоится, дабы я свои дела мог подстроить. Он вроде обмолвился, что будет ещё презентация какой-то книги. Но я не вникал в подробности.

— Почему не поехал на открытие памятника?

— Не важно.

— Надеюсь, не из-за меня?

Он чему-то усмехнулся.

— Нет, конечно.

— И всё-таки, почему ты не желаешь, чтобы все знали о твоей причастности? Ты ведь столько для этого сделал!

— Есть на то причины.

— Не хочешь там появляться?

— Почему, я езжу иногда.

— Они ведь всё равно могут пресс-конференцию увидеть по телевизору. А там точно о тебе скажут. Не понимаю, какой смысл скрывать. Ладно, твоё дело. Поступай, как знаешь.

Вернулись все, кто выходил курить. Потянуло ароматом дорогих сигарет и стало шумно. Нас обступили Габриелян, Ростовский и неизвестная мне дама. Я поднялась, освобождая стул.

К слову, представительниц прекрасного пола в нашей компании можно было по пальцам перечесть. Я, Ирина, всё ещё незнакомая мне девушка, наконец переставшая беспрерывно хохотать, да две тётеньки с начёсами, которых я уже видела около Максима. Из всех них наиболее симпатична мне была только Ира, поэтому преимущественно с ней я и общалась. А она в свою очередь улыбалась и болтала со всеми. Поэтому к середине вечера так вышло, что те две женщины перекочевали к нам. Только шумная блондинка всё ещё оставалась за тем же столом, что и организаторы.

Публика совсем развеселилась. Даже Максим, наконец, встал со своего места, и куда-то ушёл в компании Габриеляна. Но они вскоре вернулись. Решив, что не следует так открыто наблюдать за передвижениями Богорада, я отвлеклась на болтовню Ирины. Та как раз увлечённо рассказывала, какие казусы с ней случались на работе.

— Послали нас как-то на круглый стол по экологии. Со мной были оператор и фотограф. Вроде всё, что нужно, отсняли, собрались тихонько уходить. А круглый стол был в самом разгаре. Они там что-то вещают, парни мои гуськом за спинами участников бегут к выходу. И