Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

От всего подобного мне хотелось бы уберечь нашего придворного. Конечно, он обязан стремиться добиваться милостей, равно как не должен ценить их настолько высоко, что ему станет казаться, что он никак не сможет без них обойтись. Когда же примет их, пусть они не покажутся ему необычными или странными, ему не должно показаться удивительным, что именно он был отмечен. Пусть он не отказывается от них, как поступают некоторые, игнорируя их; таким образом, окружающим может показаться, что они вовсе не заслуживают их.

Все же ему лучше быть более осведомленным, нежели предполагает его положение, но не принимать слишком охотно милости и почести, предлагаемые ему, корректно отказываться от них, показывая, что он высоко ценит оказываемую ему честь. Однако делать это таким образом, чтобы дающий находил повод снова предложить их с гораздо большей настойчивостью.

Чем большим оказывается сопротивление, с которым они принимают, тем более высоко станет ценить себя принц, дающий их, даваемые же им преимущества окажутся более значительными. Тем более высоко станет ценить их принимающий и тем большей будет находить честь, оказанную ему.

Более того, таковы истинные и значительные милости, которые заставляют больше ценить человека тех, кто знал его до того, как он их получил. Ведь если он не искал их, то действительно заслуживает достойной награды. Кроме того, все станут говорить о его скромности».

20. Тут мессир Чезаре Гонзага заявил: «Мне кажется, что вы позаимствовали слова евангелиста Луки: «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя… Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь… ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк., 14: 8–10).

Мессир Федерико рассмеялся и заметил: «Не думал, что вы так сильны в Священном Писании, но, по-моему, украсть текст евангелиста – это слишком. – Затем он продолжил: – Теперь вам ясно, какой большой опасности подвергают себя те, кто бесцеремонно начинают беседу, прежде чем разрешает им синьор. Чтобы поставить их на место, синьор часто не отвечает им и поворачивает свою голову в другую сторону. Даже и без слов ясно, что человек впал в немилость.

Чтобы заслужить милость принцев, нужно стараться быть достойным ее. Когда мы видим, как другой человек старается ублажать принца по любому поводу, нам не следует думать о том, что мы достигнем тех же высот, подражая ему, поскольку то, что подходит одному, не подходит другому. Сказанное относится к человеку, который от природы настолько смешлив, что готов смеяться по поводу и без него, кажется, что он и существует ради этого.

Если же другой человек, обладающий рассудительностью (превосходно будучи наделен ею), попытается проделать то же самое, то тотчас выскажется настолько сухо и плоско, что вызовет отвращение у всех, кто внемлет ему, и точно станет походить на осла, который пытался подражать побитой собаке. Так что каждый человек должен осознавать свои возможности и способности, контролировать себя соответствующим образом, зная, каким вещам он может подражать и каким нет».

21. Тут вступил Винченцо Кальметта:

«Прежде чем вы продолжите, замечу, что, если то, что я услышал, верно, вы сами недавно говорили о том, что лучший способ получить милости – заслужить их. Придворному полагается ждать, когда ими наградят, но не бесцеремонно выпрашивать их.

Сильно опасаюсь, что подобное поведение приведет к цели, из опыта известно, что происходит как раз противоположное. Ведь сегодня господа оказывают милость весьма немногим, за исключением лишь самых дерзких. Полагаю, что и вы сами можете привести несколько подобных случаев, относящихся к тем, кто, получая небольшие милости от принцев, добился их благодаря своей бесцеремонности.

Что же касается тех, кто возвысился благодаря своей скромности, то таких мне известно немного. Задумайтесь сами, и вы невольно согласитесь со мной. Если же вы обратитесь в качестве примера к французскому двору, сегодня считающемуся самым благородным в христианском мире, то обнаружите, что все, кто заслужил всеобщее расположение, в известной степени самонадеянны, причем демонстрируют дерзость не только во время общения друг с другом, но и по отношению к самому королю».

«Только не говорите так, – не согласился мессир Федерико, – ибо во Франции встречается много благопристойных и обходительных господ. Верно, что они ведут себя раскованно и не всегда соблюдают церемониал, выглядя при этом достойно и естественно, поэтому их нельзя назвать нахальными. Ведь в самой манере поведения они невольно высмеивают развязность и насмехаются над теми, кто ведет себя подобным образом. Однако высоко при этом ценят тех, кто, кажется, обладает добродетелями и скромностью».

Ему ответил Кальметта: «Обратите внимание на испанцев, считающихся первыми в придворном этикете, и тогда решите, много ли найдется тех, кто не ведет себя самонадеянно с дамами и джентльменами. Их окажется даже больше, чем во Франции, потому что вначале они выказывают необычайную скромность. И в этом они действительно преуспели, ибо, как я сказал, принцы нашего времени отдают свое расположение тем, кто обладает подобными манерами».

22. Мессир Федерико возразил:

«Мне никоим образом не хотелось побуждать вас, мессир Винченцо, высказывать упреки правителям нашего времени. Действительно, встречаются многие, которым нравится скромность, причем не только она одна делает человека желанным. Должен сказать, что, соединившись с добродетелью, она во многом делает честь его обладателю.

Хотя и не стану говорить о себе, достойные поступки, о которых говорят вслух, приветствуются в первую очередь. Но совсем не те, что отличаются бесцеремонностью и необдуманностью. Не стану отрицать, что мне доводилось встречать множество нахальных испанцев, приходится говорить, что их более уважают, чем тех, кто обычно отличается скромностью.

С другой стороны, встречаются и настолько замкнутые люди, что они сторонятся, причем без всяких к тому оснований, любых компаний, проявляя такую сдержанность, что считаются слишком скромными или чрезмерно гордыми. Не стану их хвалить, ибо не хотелось бы, чтобы скромность была настолько выхолощенной и бессмысленной, что начинала выглядеть лишенной смысла.

Пусть придворный ведет себя в соответствии с ситуацией, сохраняет рассудительность и проницательность при обсуждении государственных дел. Обладает здравым смыслом, чтобы приспособиться к обычаям той страны, где ему случится оказаться. В остальных случаях остается приятным собеседником, способным превосходно вести беседу на любую тему.

Кроме того, пусть стремится оказаться правым, не завидовать и не злословить, пусть не ищет милости или расположения нечестным образом или бесчестными приемами».

Тут