Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

ему ответил Кальметта: «Уверяю вас, существует множество других способов, неявных и гораздо более разнообразных, чем тот, что вы порицаете. Повторяю, принцы наших дней обычно выделяют только тех, кто идет другой дорогой».

«Не говорите так, – возразил мессир Федерико, – тогда мы тотчас придем к очевидному выводу, что все принцы наших дней порочны и безнравственны. Это вовсе не так, можно обнаружить несколько иных личностей. Однако если нашему придворному доведется служить у того, кто порочен и злобен, пусть он тотчас покинет его, как обнаружит это. Иначе он станет страдать от раздвоенности, которая одолевает тех порядочных людей, кому доводится служить безнравственному человеку».

«Мы должны благодарить Господа, – заметил Кальметта, – пославшему нам доброго синьора. Ведь когда мы заполучаем их, то вынуждены злословить по их адресу. Бесконечное количество доводов не позволяют придворному оставлять покровителя, которому он начал служить. Несчастье заключается в том, что он может начать служить дурному покровителю, и оказавшиеся в подобной ситуации придворные напоминают тех несчастных птиц, что вынуждены находиться в мрачной клетке».

«Мне кажется, – добавил мессир Федерико, – что долг перевесит все другие доводы, предусмотрев, что благородный человек не оставит своего покровителя, когда придет война или пора несчастий. Иначе он подумает, что сделал так ради умножения своего состоянии или потому что опасался, что лишится возможностей что-то приобрести. Полагаю, что в любое другое время он вполне может и даже должен оставить службу, которая не позволяет ему добиться доброго расположения, и те, кто служат, – безнравственные из безнравственных».

23. Тут вступил синьор Людовико Пио: «Мне хотелось бы, чтобы вы развеяли мои сомнения. Они заключаются в том, должны ли джентльмены, находящиеся на службе принца и связанные с ним, подчиняться ему и выполнять все его распоряжения, даже если они влекут за собой бесчестье и позор».

«Если речь идет о бесчестье, не следует подчиняться никому», – ответил мессир Федерико.

«Как же тогда мне поступить, – возразил ему Людовико, – если я нахожусь на службе принца и он хорошо ко мне относится, доверяет мне во всем, что я делаю, приказывает мне пойти и убить человека или сделать что-нибудь подобное. Должен ли я отказать ему в этом?»

«Вам подобает, – ответил мессир Федерико, – подчиняться вашему синьору во всех вещах, что принесут ему преимущество и почести, но не в том, что влечет за собой вред и бесчестие. Поэтому, если он повелит вам совершить предательство, вам не только подобает не связываться с этим правителем, но и не выполнять его распоряжения. Как ради вашего собственного спасения, так и ради благополучия вашего синьора.

Следовательно, находясь на службе синьора, иногда разрешается убивать не только одного, но и десятки тысяч и делать множество других вещей, которые могут показаться порочными для человека, не имеющего права судить их, и которые нельзя считать дурными поступками».

Тогда сказал синьор Гаспаро Паллавичино: «Если речь идет об убеждениях, мне бы хотелось, чтобы мы немного поговорили об этом. Проясните, насколько добродетельное можно отличить от кажущегося таковым».

«Простите меня, – ответил мессир Федерико, – но я не хотел бы вступать в обсуждение этого вопроса, здесь нужно говорить слишком о многом, поступайте сами, как считаете должным в зависимости от обстоятельств».

24. «Но хотя бы проясните одно мое сомнение», – настаивал синьор Гаспаро.

«В чем же они заключаются?» – спросил мессир Федерико.

«Дело в следующем, – ответил синьор Гаспаро. – Мне хотелось бы знать, что делать, если мой синьор точно обусловил мои действия в том или ином случае или в любом другом. Если я, занимаясь этим, вынужден думать о том, что мои поступки, так или иначе, отличаются от того образца, которому я должен следовать. Может ли так случиться, что мой случай для того, кто дал мне поручение, покажется выполненным лучше и с большей выгодой? Или мне стоит ограничивать себя, придерживаясь первоначального плана, и не выходить за пределы распоряжения, или все же делать то, что мне кажется более подходящим?»

Вот что на это ответил синьор Федерико:

«В связи со сказанным вынесу суждение и в качестве примера поведаю о маркизе Торквате, который в сходном случае заколол своего сына, слишком ревностно выполнив свой долг; правда, я вовсе не считаю, что он заслуживает особой похвалы. В то же время не стану порицать его, предвидя мнение последующих столетий.

Без сомнения, весьма опасно уклоняться от выполнения команд вышестоящих, полагаясь на собственное мнение, но не их, которым благоразумнее было бы подчиниться. Потому что, если наши ожидания не оправдаются и дело закончится худо, мы впадем в ошибку, стремясь не подчиниться и разрушить все, что сделали, не ища оправдания и не надеясь на прощение.

С другой стороны, если все происходит, как мы того и хотели, мы благодарим удачу и довольны этим. Более того, в этом случае возникает привычка некоторым образом оценить приказы вышестоящих. Следуя примеру одного человека, которому сопутствовала удача и кто, возможно, оказался благоразумен и здравомыслящ.

Тысячи других несведущих, легкомысленных людей ведут себя нагло в весьма ответственных обстоятельствах. Так что ради того, чтобы показать себя, они поступают проницательно и проявляют свою власть, чтобы отклониться от приказа своего синьора. Поступая, следовательно, непродуманно, они совершают бесчисленные ошибки.

Полагаю, что в подобном случае человек, о котором идет речь, должен все тщательно взвешивать. Если речь идет о выгоде и пользе, он должен настаивать на том, что выиграет, если станет действовать не по приказу, чтобы его замыслы осуществились в соответствии с его надеждами. С другой стороны, он обязан предвидеть дурные последствия и урон, которые случатся, если дело не выйдет из-за того, что он не подчинился приказу.

Если же он обнаружит, что ущерб в случае неудачи окажется значительнее, чем выгода в случае успеха, ему следует сдержать себя и выполнить приказы в соответствии с распоряжением. В противном случае, если удача в случае успеха окажется более значительной, чем ущерб в случае поражения, думаю, что он может соответственно рискнуть сделать то, что диктуют ему здравый смысл и рассудок, проигнорировав существо своих приказов. Так иногда поступают стоящие купцы, которые стремятся, минимально рискуя, приобрести большую прибыль и никогда не рискуют ради малой прибыли.

Мне же, прежде всего, хотелось, чтобы придворный учитывал характер принца, которому он служит, знал, насколько успешно тот правит. Если он сурово проявляет себя, как происходит в большинстве случаев, никогда бы не стал советовать своим друзьям ни на йоту отходить от его приказов. Иначе придворный рискует попасть в ту же историю, что случилась с мастером из Афин, у которого Публий Красс Муциан, осаждавший один из азиатских городов, решил разузнать