Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

придворный), ваша уверенность в его репутации во многом подтвердится, потому что его действия подтвердят это, ведь вы всегда воображаете больше, чем на самом деле видите. Иначе говоря, выявятся и его внутренние возможности.

34. Не станем отрицать, что первое впечатление имеет особое значение, поэтому нам следует тщательно следить за тем, как нас воспринимают окружающие. Чтобы вам окончательно это стало ясно, должен сказать, что в мои времена мне довелось вести знакомство с одним дворянином, хотя и весьма знатного рода, и отличавшегося деликатными манерами, и доблестно сражавшегося, но совершенно не проявлявшего себя во множестве вещей, где многие оказывались равными ему и даже превосходили его.

Однако судьбе было угодно, чтобы одна дама пылко влюбилась в него, и ее любовь ежедневно возрастала вместе с теми признаками, которые любящий молодой человек проявлял в ответ на ее чувство. Так как они никак не могли поговорить друг с другом, а даме хотелось с кем-то поделиться, то она открылась другой даме, у которой хотела встретить определенную поддержку.

Та дама никоим образом не превосходила ее по красоте. Когда же случилось так, что, услышав, с какой нежностью говорят о молодом человеке (которого ей не довелось до этого увидеть), и осознав, что его необычайно любит ее подруга (которую она считала наделенной здравым смыслом и необычайно рассудительной), она тотчас вообразила, что он самый прекрасный, разумный и обходительный молодой человек. Короче говоря, самый привлекательный юноша в мире.

Вот так и случилось, что, даже не видя его, она настолько воспламенилась им, что начала предпринимать всяческие усилия, чтобы заполучить его, но не для своей подруги, а для себя. Таким образом она вынудила его вернуть знаки любви прежней возлюбленной. Причем ей это практически не стоило никаких усилий.

Теперь услышьте конец моей истории. Вскоре после этого случилось так, что письмо, которая вторая дама написала любовнику подруги, попало в руки третьей дамы, весьма благородного происхождения, отличавшейся добродетельным нравом и редкой красотой. Как и многие особы женского пола, она была любопытной, страстно желавшей узнать чужие секреты, и особенно о жизни других дам.

Открыв письмо и начав читать его, она поняла, что оно написано страстным возлюбленным. Сладкие, проникновенные слова вызывали у нее сострадание к первой даме, потому что ей было хорошо известно, кто написал письмо и кому оно предназначалось. Когда она осознала силу его страсти, что-то перевернулось внутри ее, и она поняла, каков же был мужчина, если вызвал такую любовь…

Она тотчас влюбилась в него, возможно, письмо оказало на нее большее воздействие, чем хотел этот человек в своем письме. Как часто бывает, отравленное блюдо, предназначавшееся принцу, убивает того, кто первым его пробует. Так и из-за своего рвения бедная дама выпила любовный напиток, предназначавшийся другому.

Что еще остается мне добавить? О произошедшем стало известно, слухи распространились настолько широко, что другие дамы частично стали подражать им. Используя всяческую возможность, чтобы завладеть любовью мужчины, возбудились как мальчишки, дерущиеся друг с другом из-за яблок. А ведь все началось с простого первого впечатления той дамы, что увидела, как его любит другая».

35. Вот что ответил синьор Гаспаро Паллавичино, посмеявшись над его историей: «Чтобы поддержать вашу точку зрения, вы приводите в качестве примера поступки женщин, в основном совершенно неразумные. Если вы хотите узнать всю правду, скажу, что любимец многих женщин, должно быть, глупец и пустышка. Так обычно и случается, что глупцы отдают предпочтение ничтожным, слепо следуя за пастырем, не разбираясь, где добро и где зло. Более того, они так рьяно блюдут самих себя, что, даже если человек чудовище, пытаются завладеть им, так чтобы он не достался другому».

Тут уже почти все не выдержали и рассмеялись и захотели выступить против Гаспаро, но синьора герцогиня призвала всех успокоиться и сказала улыбаясь: «Если все дурное, сказанное вами о женщинах, не так далеко от истины, пусть произнесенное падет позором и срамом на того, кто это говорит, но не на них. Конечно, я позволю, чтобы вы высказались. Но я не хочу, чтобы вы приводили противоположные доводы. Вам самим следует излечиться от дурной привычки, иначе вас серьезно накажут за ваши прегрешения. Все, кто услышит, как вы говорите подобным образом, станут дурно о вас думать».

Вот что ответил мессир Федерико:

«Синьор Гаспаро не говорил, что все женщины настолько неблагоразумны, что иногда влюбляются, видя, как любят другие, ведь так достаточно часто происходит. Если мне позволят сказать правду, и вы сами, и все остальные из собравшихся здесь нередко более доверяют мнению других, чем своему собственному.

В качестве доказательства скажу, что не так давно некие стихи, представленные этому двору под авторством Санназаро, показались всем весьма превосходными, были встречены с восторгом и одобрены. Затем, когда подтвердилось, что они написаны другим человеком, утратили свою цену и были найдены посредственными. Исполнявшийся в присутствии синьоры герцогини менуэт отвергали и считали неподходящим, пока не оказалось, что сочинил его Жоакену де Пре.

Неужели вам нужны другие, более четкие доказательства, подтверждающие, какое значение имеет общее мнение? Разве вам неизвестно, что, выпивая вино, в одно время вы сочтете его превосходным, а в другое – совершенно безвкусным? И все сказанное случится потому, что вы поверите в то, что существует две разновидности вина, одно – привезенное из генуэзской Ривьеры, а другое – из ближнего селения. Даже если ошибку обнаружат, вы не поверите в нее, настолько твердо вы укоренились в своей неверной точке зрения, хотя она и не является вашей собственной.

36. Следовательно, придворному полагается предпринять особые усилия, чтобы с самого начала произвести хорошее впечатление, предусмотрев, к каким пагубным последствиям может привести неверное решение. И если бы все люди смогли избежать подобной опасности, кто стал бы гордиться тем, что оказался забавным и от полученных удовольствий обрел некоторую свободу, позволившую должным и дозволительным образом говорить то, что хочется, не думая о произведенном впечатлении?

Вот так и случается, что они часто ввязываются в то, что затем не знают, как закончить, и тогда пытаются смягчить впечатление, вызывая смех, как будто само предприятие задумывалось несерьезным. Поскольку они проделывают это достаточно неуклюже, вызывают практически незамедлительно отвращение у тех, кто видят или слышат их, но добиваются только большего сожаления.

Иногда, думая, что это смешно и остроумно, они высказывают глупые и самые непристойные вещи даже и перед самыми уважаемыми дамами. Причем чем больше они заставляют дам краснеть, тем более они считают себя хорошими придворными. Они смеются и хвалят себя за то, что им удалось достичь таких успехов, как