Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

шутки и остроты относятся к дарам природы, но вовсе не к навыкам. Поэтому отдельные народы оказываются способными к ним более чем другие. Назову тосканцев, по своей сущности необычайно умных. Мне кажется, что использование острот отличает и испанцев.

Однако большинство этих и других наций из-за своей болтливости иногда выходят за рамки и становятся глупыми и плоскими, ибо не считаются со своим собеседником, с кем вступают в беседу, с окружением, в котором находятся, не говоря уже о скромности и умеренности, каковые им следует проявлять во всех вещах, чтобы добиться искомого результата».

43. Вот что на это ответил синьор префект: «Вы отрицаете, что за шутками всегда стоит определенное умение, и дурно говорите о тех, кто не использует их скромно и умеренно. Кто не учитывает обстоятельства и ситуацию, в которых они проявляются. Тем временем показываете, что даже в таком случае можно чему-то научиться и одновременно увидеть некую закономерность».

«Эти правила, мой синьор, – ответил мессир Федерико, – настолько универсальны, что подходят всем, их можно отнести к любому человеку. Здесь же я говорил только об умении создавать шутки, потому что полагаю, что встречаются всего две вариации.

Первая выражается в виде длительной и продолжительной беседы, как в случае, когда некие люди повествуют и описывают необычайно грациозно и поразительно то, что произошло с ними или что им довелось видеть или слышать. Причем демонстрируют нам, усиленно жестикулируя руками и словами, так что почти задевают нас. Иначе, возможно, мы бы не смогли обозначить их поведение как курьезное или изысканное.

Вторые шутки короткие, состоят из точных и острых высказываний, таких, какие бытуют среди нас, они едкие и не принимаются, потому что больно ранят. Древние называли их апофегмами, или краткими изречениями. В настоящее время их называют аргуцци.

Поэтому скажу, что в первом случае, представляющем собой юмористический рассказ, не нужны особые умения, поскольку сама природа устроила так, что некоторые обладают природным чувством юмора. Естество наделяет их такими особенностями, жестами, голосом и соответствующими словами, что они способны изобразить то, что хотят.

В другом случае, когда речь идет об апофегме, чем могут помочь навыки? Едкое высказывание должно бить прямо в цель, чтобы казалось, что оно непреднамеренно и рождено экспромтом, иначе оно покажется плоским и неинтересным. Поэтому я и полагаю, что все зависит от интеллекта и природных задатков».

Тут мессир Пьетро Бембо подхватил тему и заметил:

«Синьор префект, не стану отрицать, что в данном случае природа и здравый смысл играют основную роль. Вместе с тем очевидно, что каждый человек, каким бы здравым смыслом он ни руководствовался, постигает как хорошие вещи, так и плохие, в большей или меньшей степени. Затем с помощью размышлений и умений отшлифовывает и исправляет их, оставляя хорошее и отвергая плохое.

Поэтому оставьте то, что относится к мыслительной деятельности, и объясните нам, в чем заключается умение. То есть скажите о шутках и остротах, что вызывают смех, поведайте, какие подобают придворному и какие нет. В какое время и каким образом они могут быть использованы. Именно этого от вас ждет префект».

44. Тогда мессир Федерико рассмеялся и заметил: «Никто из нас не является особо смешливым, хотя, возможно, чепуха одних рассмешит больше, чем яркое высказывание, которое может также рассматриваться как острота. – Затем, повернувшись к графу Людовико и мессиру Бернардо Биббиене, добавил: – Вот славные мастера-острословы, у которых есть чему научиться по части остроумия».

Граф Людовико тотчас ответил:

«Лично я полагаю, что вы уже начали осуществлять на практике порученное вам, когда сказали, что ничего не знаете об этом, я думал, что вы заставите этих синьоров смеяться, высмеивая мессира Бернардо и меня.

Ведь все мы знаем, что вы далеко превосходите нас в том, за что нас хвалите. Если вы устали, то лучше попросите синьору герцогиню отложить остальную часть нашей беседы до завтра, вместо того чтобы попытаться преодолеть усталость отговорками».

Мессир Федерико начал отвечать, но Эмилия тотчас прервала его и начала: «Не станем превращать дискуссию в обоюдное восхваление, достаточно, что вы все друг про друга знаете. Как я помню, синьор граф, прошлым вечером вы сказали, что я не равномерно распределила между присутствующими их обязанности. Пусть мессир Федерико недолго отдохнет, а мы предоставим мессиру Бернардо Биббиене возможность поговорить об остротах, потому что нам известно, что он не только прекрасный рассказчик, но и не раз обещал нам написать об этом. Значит, он уже размышлял о данном предмете и поэтому должен удовлетворить нас полностью. Затем, когда мы закончим говорить об остротах, мессир Федерико продолжит рассказывать о придворном».

Тогда мессир Федерико продолжил: «Моя синьора, я не знаю, что еще сказать, и, как путник в конце дня, утомившийся от своего долгого путешествия, подбодрю себя беседой с мессиром Бернардо и звуком его голоса, будто я отдыхаю под восхитительным и тенистым деревом под тихое журчание ручья. Затем, немного ожив, я смогу продолжить и поговорить».

Мессир Бернардо рассмеялся и заметил:

«Если я вам покажу свою голову, вы все увидите, какую тень следует ожидать от листвы моего дерева.

Что же касается журчания, то вы вполне можете это сделать, я сам однажды превратился в источник, но не по милости древних богов, а благодаря нашему другу фра Мариано. И с тех пор не испытываю нужды в воде».

Все не удержались и начали смеяться, потому что в остроте содержался намек на то, что произошло с мессиром Бернардо в Риме в присутствии кардинала Галеотто из Сан Пьетро ад Винколи, и всем хорошо было об этом известно.

45. Когда смех прекратился, синьора Эмилия сказала: «Теперь прекратите смешить нас своими шуточками и научите, как использовать их, покажите, как они образуются, и расскажите все, что вам известно. Не теряйте больше времени, тотчас начинайте».

«Боюсь, – ответил мессир Бернардо, – что уже поздно, мы устали, и моя беседа об остротах покажется скучной и утомительной, может быть, лучше отложить разговор до завтра…»

Тут многие не согласились и тотчас ответили, что обычно беседа ведется и дольше и нет повода завершать обсуждение. Тогда, повернувшись к синьоре герцогине и синьоре Эмилии, мессир Бернардо заметил:

«Я вовсе не хочу увиливать, мне бы хотелось восхититься самонадеянностью тех, кто рискует петь под скрипку перед нашим другом Джакомо Сансекондо, чем рассказывать о шутках той аудитории, которая гораздо лучше меня понимает, что я хотел бы сказать.

Однако, чтобы никому не предоставлять повода для отказа от вызова, коротко, как только могу, расскажу о нескольких случаях, которые вызвали смех. В них так ярко видна человеческая