Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

Тогда присутствующие весьма заинтересовались и стали ожидать, как станут развиваться события. Тем временем мессир Антонио продолжал ходить по комнате, подняв голову, как будто он случайно увидел одну из двух дверей зала, где они собрались, чуть-чуть задержался возле одной из них. Затем указал своим приятелям надпись над дверью, где начертали имя папы Александра, за ним шли V и I, обозначающие шесть, как вам известно, и заметил: «Посмотрите, что говорит дверь: «Александр папа», что означает, что он стал папой благодаря насильственным мерам, но не доводам разума. Теперь давайте посмотрим на другую дверь и выясним, сможем ли мы узнать что-нибудь о новом папе. – Как бы нечаянно он повернулся к другой двери, показал на надпись N PP V, что означало «Николай папа пятый». Но тотчас прибавил: – Увы, ничего хорошего, здесь говорится «Nihil Papa valet» («Папа ни на что не годен»).

49. Теперь вам и самим видно, какими элегантными и восхитительными оказываются подобные шутливые замечания, как они соответствуют придворному. Не имеет значения, правдиво или нет рассказанное, можно его украсить небольшой ложью, завысив или занизив резюме в зависимости от ситуации. Однако в подобных случаях идеальная грациозность и истинный талант состоят в том, чтобы обрисовать дальше то, что мы намереваемся сказать, как словами, так и жестами.

В равной степени повествовать так легко, что те, кто слушают, как будто видят перед своими глазами то, о чем мы им рассказываем. Подобный описательный прием оказывается настолько действенным, что иногда рассказчики приукрашивают и делают необычайно занимательной ту вещь, которая сама по себе не является ни слишком забавной, ни особенно остроумной.

Хотя подобная разновидность повествования требует жестикулирования, использования голоса, ее свойства проявляются и в написанных текстах. Разве мы не смеемся, читая в Восьмом дне «Декамерона», когда Джованни Боккаччо рассказывает, как священник из Варланго попытался спеть Кирие и Санкиус, когда обнаружил, что его Бельколоре оказался в церкви.

Встречаются также забавные моменты в его рассказах о Каландрино и о многих других. К подобному роду, кажется, относится умение вызывать смех с помощью мимики или имитации. Здесь никто не сравнится с нашим другом Роберто да Бари».

50. «Все это не заслуживало бы никакой похвалы, – ответил мессир Роберто, – если бы не было правдой, потому что я, конечно, пытался подражать хорошему, а не плохому. Если б я сам мог подражать некоторым из тех, кого знаю, то счел бы, что мне повезло. Однако боюсь, что я знаю, только как следовать нескольким вещам, которые вызывают смех и которые вы только что не сочли значительными».

Мессир Бернардо ответил:

«Действительно, мы сочли их несущественными, но вовсе не скучными. Как вам должно быть известно, подражание, о котором мы говорим, не может проявиться без сноровки. Ведь кроме способа управления словами и жестами, мы говорим о конкретном человеке. Нам надлежит быть здравомыслящими, уделять особое внимание месту и времени, отмечать тех людей, с кем мы говорим, не опускаясь до шутовства и не выходя за рамки приличий. Полагаю, что это правила, которыми вы восхищаетесь и которые вам всем известны.

По правде говоря, благородному человеку не подобает корчить рожи, плакать и смеяться, имитировать голоса, бороться с самим собой, как делал Берто, или одеваться как клоун, подобно Страскино, и делать другие вещи, подходящие для тех, кто избрали смех своей профессией.

Что касается нас самих, то оказывается необходимым представлять только мимолетные и скрытые имитации, всегда отражающие достоинство человека, не бормоча гнусные или неподобающие слова, не кривя лицо без нужды. Напротив, организовывать наши действия таким образом, чтобы те, кто видят или слышат нас, из наших слов могли представить гораздо больше того, что им доводится видеть и слышать, выразив свое мнение смехом.

Более того, следует избегать слишком острых имитаций, задевающих лицо или тело. Ведь телесные дефекты часто становятся превосходным материалом для высмеивания человека. Однако применять подобный способ выражения следует в первую очередь по отношению к врагу.

Итак, хотя и трудно, в данном отношении, как я уже сказал, полагается следовать за манерой нашего друга мессира Роберто, который передразнивает всех людей, причем делает это иногда весьма резко и прямо в лицо. Однако никто не раздражается и даже, похоже, не принимает его всерьез. Не стану приводить примеры, потому что он сам предоставляет их каждый день.

51. Еще одна вещь, часто становящаяся объектом осмеяния и нашего повествования, – это смакование недостатков. Незначительные промахи и не заслуживающие внимания глупости, иногда даже простые нелепости или просто излишняя живость, искусственность, а иногда и хорошо продуманная ложь.

Несколько дней тому назад наш друг Чезаре рассказал восхитительную историю. Однажды, когда он сидел у подесты своего города, туда пришел крестьянин и заявил о краже осла. Он красочно рассказывал о своей бедности и о той шутке, что сыграл над ним вор. Затем, чтобы усугубить впечатления от тяжести потери, он заявил: «Господа, если бы вы видели моего осла, вы бы лучше поняли, почему я так опечален. Когда он нес свой груз, он так походил на самого Туллия!» (имея в виду Цицерона).

Совершенно так, как один из наших друзей, встретившись со стадом овец во главе с козлом, остановился и восхищенно воскликнул: «Посмотрите, какой красавец! Он так похож на святого Павла!»

Синьор Гаспаро рассказал, что ему довелось знать пожилого слугу Эрколе, герцога Феррарского, который предложил герцогу своих двоих сыновей в качестве пажей. Но прежде, чем те начали служить, оба мальчика умерли. Когда же герцог услышал об этом, то начал деликатно утешать отца, заявляя, что ему искренне жаль. Когда один раз ему довелось видеть их, они показались ему весьма хорошенькими и кроткими юношами.

Отец ответил: «Мой синьор, вы не видели ничего, всего за несколько последних дней они стали еще красивее и более добродетельными, чем я даже мог поверить, и, кроме того, запели вместе, как два жаворонка».

Расскажу и о другой истории, случившейся не так давно. Один из наших лекарей стоял и смотрел на человека, которого осудили на публичную порку на площади. Он преисполнился жалости к нему, тот (хотя с его плеч сочилась кровь) уходил с площади, едва передвигая ноги, как будто вышел на прогулку, просто для того, чтобы убить время. Тогда лекарь сказал ему: «Иди, несчастный, и поспеши, чтобы мы занялись твоей раной». Тут добрый человек повернулся и, удивленно взглянув на лекаря, некоторое время постоял, ничего не отвечая, затем заявил: «Когда вас выпорют, вы пойдете как сможете, а мне позвольте