Беженцы - Боб Мур

прибывающих в Швейцарию обнищавших беженцев росло, а возможности перевода активов из нацистской Германии стремительно сокращались, лидеры общины оказались перед серьезной дилеммой: либеральная и открытая политика предоставления убежища для спасения немецких евреев рано или поздно приводила к финансовому краху, а объявление о ее несостоятельности неизбежно давало властям повод отправить еврейских беженцев обратно в нацистскую Германию. Перед лицом непримиримости официальных властей оставалось только одно решение – задействовать гораздо более крупные фонды международных организаций по оказанию помощи. С 1939 года американский «Джойнт» предложил еврейской общине Швейцарии свою помощь, и в последующие годы она предоставляла 50 и более процентов средств, необходимых для поддержки еврейских беженцев в Швейцарии. Однако шаг за шагом еврейская община Швейцарии, как и другие организации по оказанию помощи, была вынуждена вступать в непростые отношения с властями, которые предполагали соблюдение ограничительных принципов федеральной политики предоставления убежища. Напрасно они надеялись, что такое согласие в конечном итоге приведет к большей благосклонности официальных властей к их делу.

1938-й – «Роковой переломный момент»

Достигнув своего первого пика в 1933 году, массовое бегство из Германии в Швейцарию неуклонно снижалось, но весной 1938 года ситуация вновь резко изменилась. В считаные дни число беженцев на территории Швейцарии увеличилось почти вдвое – с 5000 до 8000–9000 человек. Причиной стал аншлюс Австрии Германией в марте 1938 года, за которым последовал ряд роковых событий для еврейских жертв нацистских преследований – их систематическое выдворение из Австрии, а затем и с других территорий Третьего рейха, закрытие границ большинством потенциальных стран убежища в ответ на эти события и в конечном счете резкая радикализация нацистского насилия, жестокости и произвола во время и после погрома Хрустальной ночи в ноябре 1938 года.

Для австрийских евреев правовая безопасность рухнула в одночасье в марте 1938 года. Уличное насилие и публичное унижение на глазах у равнодушной и аплодирующей австрийской публики стали лишь неприятным предзнаменованием грядущих бед. Сразу же десятки тысяч людей бежали из страны, зачастую оставляя после себя все, что из их бизнеса, ценностей и личных вещей еще не было разграблено австрийскими и немецкими нацистами в ходе «дикой ариизации». Вскоре нацистское руководство приняло закон о конфискации еврейской собственности, не в последнюю очередь для того, чтобы предотвратить частное обогащение посторонних лиц и защитить долю государства в награбленном. В августе 1938 года в Вене начало работу Центральное управление по делам еврейской эмиграции (Zentralstelle für jüdische Auswanderung) Адольфа Эйхмана. Оно создало механизм для систематического и организованного ограбления и высылки австрийских евреев и даже заручилось согласием международных еврейских организаций взять на себя расходы по эмиграции бедняков. Лишенным всего имущества, но имеющим действительный паспорт, выездную визу, билеты на поезд до границы и смехотворную сумму в 10 RM, которую им разрешалось вывезти из страны, евреям было велено навсегда покинуть Третий рейх.

Таким образом, бегство из Австрии нельзя сравнивать с бегством из Германии в первые дни нацистского правления, когда евреи еще могли подготовить эмиграцию, выбрать страны назначения и перевезти хотя бы часть своего имущества. К 1938 году возможности для тех, кто должен был в спешке покинуть Третий рейх, радикально сократились. Большинство стран больше не желали принимать обнищавших беженцев, которые наводнили бы их рынки труда и стали бы бременем для систем социального обеспечения. Эвианская конференция, организованная летом 1938 года, подтвердила эту безнадежную ситуацию: все правительства высказались против приема евреев из Третьего рейха. Более того, ее общий настрой дал многим странам предлог для дальнейшего ужесточения законодательства.

Только с 13 марта по 1 апреля 1938 года, согласно официальной статистике, которая, вероятно, была завышена, в Швейцарию прибыло от 3000 до 4000 человек из Австрии. Отсутствие реальных альтернативных мест назначения вывело Швейцарию на первый план не только как транзитную страну, но и, что еще важнее, как страну убежища. Однако, как и большинство других стран, швейцарское правительство быстро отреагировало на новую волну беженцев еще более жесткими мерами. В качестве первого шага оно потребовало с 1 апреля 1938 года ставить въездную визу во все австрийские паспорта и рекомендовало швейцарским консульствам «в принципе» отклонять все заявления беженцев, желающих поселиться в Швейцарии. Кроме того, в случае сомнений в намерениях заявителя консульские работники в Австрии должны были направлять запросы на получение визы в Федеральную полицию по делам иностранцев с указанием вероисповедания заявителя. Дипломаты интерпретировали эти инструкции по-своему: как правило, они требовали от заявителей в качестве доказательства их намерения эмигрировать проездные билеты и въездные визы в другие страны. Для некоторых дипломатов этого было недостаточно: швейцарское консульство в Вене, по информации швейцарского еврейского журнала, перед выдачей визы также требовало доказательства «арийского» происхождения. Напротив, ряд консульских работников в Северной Италии принимали еврейских беженцев вопреки федеральным инструкциям. Таким образом, 2800 человек, которым теоретически была запрещена иммиграция, въехали в Швейцарию на законных основаниях. Когда дипломатам предъявили обвинения в несоблюдении правил, они рассказали о душераздирающих сценах в своих офисах и признали, что часто были просто ошеломлены бедственным положением беженцев. Один из них также сослался на чувство морального долга перед эмигрантами, которые не смогли бы найти убежище в другом месте. Аналогичным образом Эрнест Продолье, консульский работник в Брегенце (Австрия), расположенном недалеко от швейцарской границы, помог нескольким тысячам беженцев (в основном еврейских) легально въехать в Швейцарию. Многие из них уже получили отказ в венском консульстве или были высланы из страны, когда пересекали границу без разрешения. Г-н Продолье открыто выразил сочувствие жертвам нацистских преследований, когда в Швейцарии ему предъявили обвинения в пренебрежении официальными инструкциями и чрезмерном интересе к «еврейскому вопросу». Он признался, что считает оказание помощи людям, попавшим в беду, своей первейшей обязанностью. Неповиновение, проявленное этими людьми, нельзя объяснить только стрессовыми обстоятельствами, когда десятки, а то и сотни отчаявшихся людей осаждали их офисы и просили о помощи, но необходимо учитывать их собственное мнение о том, что, отказываясь строго соблюдать и выполнять федеральные предписания, они действовали в защиту репутации Швейцарии как гуманитарной страны.

В то время как большинство стран повышали требования к просителям убежища из числа евреев, методы, применяемые нацистским режимом, становились все более жестокими. Половина беженцев, прибывших в Цюрих летом 1938 года, сообщили, что агенты гестапо буквально вытолкали их через границу. Высылка часто сопровождалась угрозой заключения в концлагерь для тех, кто осмеливался вернуться. Это было тревожной новостью для швейцарского правительства. Подобная практика выходила за привычные рамки изгнания нежелательных иностранцев в соседние государства, не считая того, что эти изгнанники были не иностранцами