Щегол 1-11 - Василий Горъ

второе… второе требует твоей любви, твоей нежности и твоей ласки. И если раньше твои прикосновения ко мне или мои к тебе вызывали «обычную» радость и «обычное» удовольствие, то сейчас меня кидает в жар и пробуждает фантазию. Впрочем, вру: она засыпает только тогда, когда ты, Ириш, вырубаешь меня химией. А после пробуждения словно включается в турборежим и заставляет представлять все, что я пропустила.

Тут она сделала небольшую паузу и вздохнула еще тяжелее:

— Справиться с этим сумасшествием я не могу — оно безумно приятно, безумно волнует и… словно проросло в душу. Поэтому я вынуждена задать два вопроса. По логике, они должны задаваться одновременно, что нереально, поэтому заранее прошу прощения за свой выбор, и начинаю с вопроса тебе, Игнат: скажи, у меня есть хоть какие-то шансы стать одной из твоих женщин? Оль, Ир, вы согласитесь с такой сменой моего статуса, если он скажет «да», и я смогу выполнить все поставленные условия?

Я видел, что ее колотит от страха получить отказ, поэтому с ответом не тянул:

— С тех пор, как мы забрали тебя в семью, я считаю тебя своей во всех смыслах этого слова. Просто не мешал определяться с выбором роли, которую выберет твое сердце…

— … поэтому никаких условий не будет… — мягко добавила моя жена. — И смены статуса не потребуется: как сочтешь себя готовой — придешь к Игнату. Или он к тебе. А мы за вас порадуемся.

— Вы ведь сейчас не шутите, правда? — срывающимся голосом спросила мелкая.

— На такие темы не шутят… — ответил я, и девчонка, расплакавшись от счастья, поплыла к Оле. Обниматься и благодарить. А у меня ожила гарнитура:

— Ну что, оценил ее прямоту, внутреннюю потребность в любой ситуации учитывать интересы всех членов семьи и готовность к самопожертвованию?

Я утвердительно кивнул. После того, как мелкая «атаковала» Куклу. Хотя, откровенно говоря, не был уверен в том, что в этом монологе Уфимцевой говорилось о самопожертвовании. Как вскоре выяснилось, зря: наревевшись в объятиях Иришки, перебравшись в мои и худо-бедно справившись с буйством эмоций, мелкая выдала еще одну занимательную речь:

— Кажется, я только что стала цельной. То есть, окончательно избавилась от всей дряни, вбитой в подсознание тварью, которая меня родила. И теперь… — только не смейтесь, ладно? — … мне до безумия хочется побыстрее взять третий ранг… чтобы падла-Паша не смог сказать, что я не сдержала слово и вышла замуж на низких рангах. Впрочем, эта пауза даже радует: если я вдруг пойму, что по каким-то причинам не оправдаю ваших ожиданий, то уйду в тину. Или в туман. В общем…

— Свет, выброси из головы и эту дурь! — потребовал я, заглянул в ее глаза и начал вколачивать в сознание слово за словом: — Любая, даже самая мелкая слабость члена команды — это брешь в нашей общей защите, через которую наверняка кто-нибудь ударит, ибо специалистов по поиску подобных брешей хватает в любом уважающем себя роду. Поэтому немедленно отправь следом за выкорчеванными комплексами и неуверенность в себе: раз ты уже наша, значит, давным-давно оправдала надежды и занимаешь свое место ПО ПРАВУ ЛУЧШЕЙ! Вопросы?

Пока я, по сути, навязывал этот императив, во взгляде Светы постепенно разгоралось пламя безумного, всепоглощающего восторга. А после того, как я замолчал, вспыхнуло и «обожгло»:

— Игнат, такой тон… сводит меня с ума! Так что неуверенность вырвана с корнем и отправлена следом за комплексами, я занимаю свое место по праву лучшей, а мы — самая лучшая семья во Вселенной!!!

— Ребенок! — добродушно усмехнулся БИУС и добавил: — Но теплый…

…Всю вторую половину заплыва «ребенок» дурил, не переставая — то гонялся за красивыми рыбками, то изображал очень буйного дельфина, то нес веселую пургу, то подначивал нас, то отвечал на наши шутки так остроумно, что раза четыре вызвал у нас смеховую истерику.

Когда мы подплыли к берегу, «поленился» снимать ласты и упрыгал к дому прямо в них, что, естественно, тоже рассмешило. В лифте пихался и щипался, вымогая у меня Любимое Наказание. А после того, как мы вывалились на второй этаж, собрался, было, напроситься в нашу ванную, но… мне позвонила Докукина, а Дайна заявила, что этот звонок принять НАДО.

Я старательно держал лицо до того момента, как подбежавший андроид вручил мне телефон. А когда увидел на экране имя-отчество, дал волю злости и показал трубку девчонкам.

Оля просто потемнела взглядом, а в глазах у Светы появилась лютая ненависть. Что нашло отклик в моей душе и чуть было не заставило начать разговор с грубости. Но я удержался и поздоровался сухо, но вежливо.

Женщина сухости «не почувствовала» и начала беседу так, как будто прошлого разговора не было:

— Добрый день, Игнат Данилович! Для начала мы с Петей от всего сердца поздравляем вас с победой в очередном противостоянии с профессиональным гонщиком и… попаданием в обойму Великого Князя Виктора Михайловича! Да, поздравляем запоздало, но вы, вроде как, были в Пятне, а игнорировать столь серьезные достижения просто нельзя. Далее, мы с сыном прикупили квартиру в Лукоморье и в данный момент находимся в ней. Сегодня пятница конец рабочей и тренировочной недели, у нас по соседству есть великолепный рыбный ресторан, и я приглашаю вас с вашей очаровательной супругой на ужин. Чтобы разобраться с вопросом, вставшим камнем преткновения между вами и нами, отбросить пустые обиды и продолжить общение в прежнем ключе.

Я сказал, что мы не сможем принять это приглашение, ибо вечером уезжаем в Новомосковск на «Молнии», но эта упертая тетка предложила заменить ужин обедом. И настолько взбесила своим ослиным упрямством, что я согласился и пообещал подъехать к ресторану, который она назвала, ровно к трем часам. Когда страшно довольная интриганка сбросила вызов, расплылся в недобром оскале, поймал взгляд жены, объяснил, как она должна выглядеть на этом мероприятии, увидел в ее глазах понимание и благодарно кивнул. Потом повернулся к Ире со Светой, сообщил, что взять с собой и их, увы, не смогу, и рванул приводить себя в порядок. А уже через полчаса помог Оле забраться в салон обычной «Стихии», чмокнул в щечки остальных девиц, сел за руль и вырулил из гаража…

К «Парусу» подлетел… хм… быстро, с помощью БИУС-а в красивом заносе заскользил в створ въезда в подземный гараж, припарковался довольно близко к выходу в лифтовый холл и поухаживал за своей благоверной. Через минуту-полторы мы подошли к стойке администратора, а еще через две-три прошли в кабинет, заказанный Докукиной, и обнаружили, что в нем, кроме самой Александры