Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

оплакать их как подобает, этот день считается в Веррене несчастливым и предназначен для поминальных церемоний, на него не назначают важных дел и не проводят народных собраний. Рассказывают также, что дикие племена, живущие на севере и в Кахамской пустыне, часто страдают от налётов баштийских охотников за людьми. Для чего баштийцам нужны рабы неизвестно, ибо никому из проданных туда не довелось возвратиться назад. Быть проданым в Башт считают более страшным наказанием для раба, нежели даже смерть. У многих народов это запрещено вовсе. В Веррене продавшего раба баштийцам казнят смертью, а у нас такому же наказанию предают того, кто продаст эйнема, впрочем, и продавший в Башт варвара прослывёт человеком жестоким и немилосердным. В иных местах, однако же, торговцы с нетерпением ожидают появления на горизонте чёрных парусов, да и у нас, стыдно сказать, многие соблазняются драгоценными товарами, что Башт предлагает взамен рабов: жемчужного цвета папирус, не рвущийся и не размокающий, чернила, что не смываются водой, а только крепким уксусом, герметические ингридиенты необычного свойства и прочие редкостные предметы, «что ценят выше серебра и злата».

Вообще, кажется, что баштийцы намного превосходят все народы и обладают знаниями, неведомыми прочим. Многие считают их народом колдунов, другие говорят, что они овладели некоей скрытой в Западном океане тайной, третьи – что этот народ поклоняется неким могущественных богам. Мы же выскажем предположение, что это один из тех древних народов, что населяли землю во времена до Падения Луны и последовавших затем несчастий. Известно, что древние намного превосходили нас умениями и знаниями, чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на любую вещь, изготовленную в те времена.

Любопытно было бы расспросить о баштийцах кого-то из нереид и прочих обитателей моря, не лишённых разума и человеческой речи, но всем известно, что они, равно как и их земные собратья – все те, кого мы зовём «древними» – скрытны и сообщают лишь то, что желают сказать, к тому же встречаются они редко и при обстоятельствах, когда философическая любознательность вряд ли уместна. Мы надеемся, что нам ещё представится возможность получить больше сведений об этом народе, а может и посетить землю баштийцев самолично, дабы развеять окутывающий её мрак неведения и невежества.»

Раздел «Эйнемида» содержал разрозненные заметки об обычаях эйнемов, видимо, это была заготовка для другой книги. Нужно подумать, можно ли включить их в эту или сделать из них трактат.

«Если мы посмотрим на обычаи наших народов, то увидим, что положение женщин у них весьма различно и в большой степени зависит от того, к какому племени народ принадлежит. Наибольшую строгость в этом вопросе, как видно, проявляют потомки Аркомея: эферияне, латарийцы и прочие. Для их жён считается непристойным даже выходить из дома без крайней на то необходимости. Как утверждает плиофентянин Ктебинт: «женщина есть существо, природой более приспособленное к делам домашним, тогда как мужчина более приспособлен к тем делам, что лежат за пределами дома. Поэтому равно противны природе женщина, что участвует в делах общественных, и мужчина-домосед, что, опасаясь трудов и забот, не посещает ни собрание, ни сиситтий и вообще уподобляется улитке, трусливо укрывающейся в своём панцире». Другой латариец, Гармос, говорил так: «наилучшая из жён та, о которой никто из людей не говорит ничего, ни дурного, ни хорошего». Подобная скромность предписывается у них всем свободным женщинам за исключением жриц, гетер и присоединившихся к сообществу Дневного Света.

Некое промежуточное положение занимают в этом вопросе потомки Экела: жители Островов и филисияне. Правда, женщина у них не может выступать в народном собрании, но владеть землёй, управлять делами и свидетельствовать в суде, при отсутствии отца или мужа, ей не возбраняется. Их женщины посещают рынок, театр и некоторые состязания. В Филисиях порядки строже, ибо филисияне переняли многие привычки у своих соседей эфериян.

Дети Диола и Фенеспа: леванцы, урвософорцы, анфейцы и прочие установили для женщин порядки более свободные. Им не возбраняется участвовать в пирах и некоторых состязаниях, пить вино, обсуждать государственные дела и выходить на улицу без пеплоса и покрывала, за что их называют «оголяющими плечи». В городе Аэлин особым почётом пользуются гетеры, и участницы их сообщества, именуемого Золотой розой, имеют право голоса в народном собрании. Урвософорцы всячески поощряют своих женщин упражняться и участвовать в состязаниях, полагая, что только здоровые женщины могут рожать здоровых детей. Леванцы не просто не возбраняют женщинам участвовать в праздниках и пить вино, но считают это угодным шумному Сагвенису. Герийцы – двоюродные братья диолийцев, имеют схожие порядки. Их цари ведут род от воительницы Аэропы, поэтому знатные женщины в Герии нередко обучаются военному делу, а в вопросах наследования царской власти все дети царя считаются равными друг другу. Некоторые герийские царицы, вроде знаменитой Иокасты-львицы, сами водили в поход войска и одерживали победы над мужчинами.

У миолков, населяющих остров Мойра, мужчины и женщины пребывают в совершенном равенстве, ибо и пред ликом молчаливого Эретероса все равны. У них даже не считается зазорным, если женщина сама предлагает мужчине брачный союз. Что до гелегов, живущих на Схефеле, и ксилийцев, то у них будто бы верховное управление принадлежит женщинам, а не мужчинам. Про гелегов это можно сказать доподлинно, в отношении же обитателей Энма это, скорее, догадки, поскольку их истинный порядок управления покрыт тайной, как и подобает полису, благословлённому Эникс сумеречной, сокрывающей. Энмийцы считаются потомками племени Фенеспа, заселившими Ксилийскую долину незадолго после Обретения Эйнемиды, однако их обычаи весьма отличаются от обычаев прочих фенеспийцев.

В отношении колоний мы можем сказать, что там, чаще всего, приняты порядки того народа, который их основал, либо народов, живущих по соседству. Что до сенхейцев, то хотя мы и принадлежим к роду Аркома, порядки у нас больше анфейские, ибо нас с Ахеликой связывает давняя дружба и