Стандартное отклонение Мнимой Модели - Швейная Феечка

Я не выдержала. Я выскочила к кровати и распахнула магией дверь, рванув в коридор. Скорость, с которой я перебирала варианты слов, которыми буду объясняться перед Тамарой была столь велика, что мне было сложно следить. Я бежала сквозь пустой ночной замок инстинктивно, позволяя телу вести. Основной инстинкт, которому я годами приказывала подождать, рассекал одну причину-окову за другой.

Я была в шаге от прикосновения к Непостижмому. Ещё никогда настоящее познание не было так близко ко мне.

Я забарабанила в комнату Тамары, кулаками и магией. Через несколько секунд, тихо скрипнув, дверь распахнулась.

— Профессор Тамара! Я поняла! Поняла! То, что вы тогда почувствовали!

Глаза Тамары округлились, когда она увидела меня — взмыленную, запыхавшуюся, красную от бега. Мне было наплевать. Потом она вдруг залилась краской — у меня не было ни времени, ни желания думать, почему.

— Это было магическое истощение! У меня есть всего четыре альтернативные гипотезы, и каждая из них слабее! Профессор, это…

Я захлебнулась в собственных словах и позволила, наконец, потратить секунду на вдох.

— Профессор, это меняет вообще всё.

— Т-таника…?

Тамара выглядела растерянной. Я почувствовала лёгкий укол вины — который, впрочем, моментально был раздавлен инстинктом исследовательницы.

Сейчас — изложить гипотезу. Извиняться — потом.

— То, что вы пережили — это магическое истощение. Каждая из нас знает это чувство с детства. Слабость, сонливость, и всё это — после использования сильной магии! Профессор Тамара, это значит, что…

— Таника…

— … что у вас есть магический запас! И он не просто есть, но его можно истощить, а значит Мнимая модель…

— Таника, ты смотрела на часы?

— … расходует магический запас!

— Таника!

Тамара повысила голос. До меня понемногу начала доходить ситуация.

Тамара стояла передо мной с растрёпанными волосами, в длинной, светло-фисташковой пижаме-комбенизоне из пушистого плюша.

Я разбудила её. Точно. Я ведь не единственная девочка, которая спит каждую ночь, вместо посиделок с подружками. Есть еще одна девочка, которая спит. Потому что у нее нет подружек для посиделок. На этот раз вина кольнула гораздо сильнее. Я потупила взгляд и отшагнула, обнаружив, что я продавила Тамару уже на два шага вглубь комнаты.

— Нам надо идти, профессор. Будить Милль, рисовать диагностические… — попробовала я продолжить, уже спокойнее.

— Таника, два часа ночи.

Вина всклокотала во мне, и на этот раз я была готова поспорить: это была магия Тамары.

Однако от того, что это была магия — слабее чувство не становилось.

— П-простите, профессор Тамара. — низко поклонилась я, умоляя о прощении.

— Что бы ты не планировала — я могу зайти к тебе завтра, вместо занятий. Напишу записку, чтобы тебя освободили от уроков. И тогда мы это обсудим.

Я с трудом удержалась, чтобы не броситься целовать Тамару. Она поняла! Поняла, насколько важно мне донести эту идею. Ей ведь ничего не стоило бы сказать, что она зайдёт ко мне после занятий — но она предложила поговорить вместо них!

На этом разговор был закончен: Тамара закрыла дверь перед моим носом. Закрыла не злобно, без хлопка. Просто тихонечко затворила и я услышала, как поворачивается ключ в замке.

Ведь Тамара не умела активировать защитные руны магией. Так что специально для неё сделали затвор, который можно активировать вручную.

Директор такой заботливый!

Стоило магически-индуцированной вине погаснуть, мои инстинкты снова начали брать верх. Мне хотелось исследовать всё вокруг! Почему свет так странно ложится на рунах? Может ли другой маг активировать руну, которую нарисует Куней? Что заставляет еду Милль быть такой вкусной?

Я щёлкнула себя ментальным кнутом — тем самым, которым когда-то забила этот инстинкт в глубокую пещеру, где он дремал, словно усталый дракон.

Несколько лет назад я хотела стать ученой. А потом отложила эту затею на пару десятилетий.

Дело в том, что в мире существует два основных направления магической науки. Каждым из них не может заниматься ребёнок или подросток.

Во-первых, существует наука прикладная, цель который — исследовать границы возможностей Стандартной Модели. Как несложно догадаться, чтобы быть таким ученым требуется, в первую очередь, быть чрезвычайно сильным магом. Просто хорошо пользоваться своей магией недостаточно — требуются по-настоящему выдающиеся навыки.

Всем давно известно, что будет, если разделить на отдельные части камень, который столь мал, что его не видно. Мы прекрасно знаем, что можно трансмутировать уголь в бриллиант, если надавить на него весом в пятьдесять тысяч тонн и нагреть. Настоящие границы познания начинаются там, где скорости достигают сотен километров в секунду, где для размеров приходится придумать отдельные мерки — настолько они меньше обычных для человека измерений.

Чтобы выполнять подобные изыскания, нужен великолепный контроль, огромный запас и превосходное совладание. У девушки моих лет иногда бывает что-то одно, а чаще — ничего. У меня хватит совладания, Митрани спокойно пройдёт по запасу, а, например, Кристина, вероятно, в достаточной мере освоила контроль. Однако наука похожа на войну — потенциал ученого определяется худшим навыком из трех.

С возрастом это становится проще. Запас растет всю жизнь, контроль можно освоить, а совладание становится лучше, когда сходит пубертат. И потому маленькие девочки, вроде меня в тринадцать лет, прекрасно понимают, что им в первую очередь предстоит набраться терпения.

Второе направление науки — концептуальное. Они выдвигают гипотезы о том, как устроены магия и мироздание в целом. Некоторые проблемы в этой области не решены аж со времён Говарда Стерка, например, “Что вообще такое телекинетическая плёнка?” Ведь она прекрасна знакома каждому, кто занимается волшебством. Ты окутываешь ею часть реальности и он начинает подчиняться твоей воле. Но что именно представляет из себя эта пленка? До сих пор не найдено ни частиц, которые её образуют, ни аналогичных явлений в природе.

Ещё один вопрос концептуальной науки — “Почему вообще существует магия?”. Современная наука довольно сильно уверена в том, что маги и не-маги очень похожи друг на друга. Мы едим одинаковую (с поправкой на отсутствие у не-магов Милль) (теперь мне надо сделать поправку на Кунея, который еду Милль пробовал) пищу. Мы спим примерно одинаковое время. Наше внутреннее устройство органов и тканей одинаковое. На людей даже действует защита тела — та самая резко возрастающая сложность чар, которая возникает, если объектом магии становится чужое тело.

Эта защита — тоже один из вопросов концептуальной науки — “Почему магия ограничена тем, чем ограничена?”.

Если поднять камень в шестьдесят килограмм — это задачка которую средний маг может выполнить до того, как ему исполнится тринадцать, то поднять в воздух человека — задача уже сверхъестественной сложности, которая требует