Великая Отечественная. Военное детство в советской пропаганде и памяти поколения (на материалах Донбасса) - Владимир Юрьевич Носков

мая 1945 г. Особенностью детского восприятия этого дня является отражение, в первую очередь, эмоциональной реакции взрослых, создававшей общую атмосферу праздника: «У сельсовета была тарелка [радио]. Народу собралось, все толкаются поближе к тарелке, довольны, что так и было» (В. В. Чумак)[438]; «До моего сознания это сильно не дошло, но помню, что все плакали и радовались. Я еще тогда не понимала, чему радуются и плачут. У меня тогда обуви не было, а было сыровато, я по проталинке прошла, кругом лужи, и стала, и не двигалась» (Ж. В. Армен)[439]; «Я тогда болела, тут крики: «Победа», нашли где-то краску, развесили плакаты. Цыгане приехали. Все кричат «Победа!» (Е. Н. Радченко)[440].

Наглядно представить основные компоненты образа Дня Победы в детском сознании позволяет рассказ ученицы средней школы № 30 г. Сталино 14-летней Эллы Богохвал, записанный Т. М. Джерелюк в октябре 1947 г. В рассказе четко выделяются две части. Первая – личная, бытовая. Наиболее характерное, что выделяется в описании происходящего – стремление людей поделиться радостью: к Элле среди ночи прибегает с известием соседка, Элла и ее подруга сразу начинают убирать в доме, моют полы, окна, застилают стол красивой скатертью, чтобы пришедшая с ночной смены мама Эллы сразу ощутила праздник. Элла и ее подруга Алла возбужденно радуются, соседка Наталья Ивановна и мама Эллы – радуются и плачут. И стиль, и описанные обстоятельства не оставляют сомнения в искренности девочки, а вот завершает рассказ формульный финал: «И теперь этот день, день девятого мая 1945 года, остался в нашей памяти как печать, которую нельзя стереть. И мы, советские люди, вспоминаем его каждый год новыми победами в социалистическом труде, в учебе, в подъеме сельского хозяйства. Это незабываемый день. День победы!» Таким образом, в данном тексте объединены индивидуальный и интериоризированный ребенком официальный образ Победы.

Значительные особенности имеет образ Победы в сознании детей, эвакуированных с семьями в восточные регионы СССР. Он включает и известие об освобождении родного населенного пункта, и возвращение домой (до или после 9 мая 1945 г.). Образ Победы у детей-остарбайтеров драматичен и более вариативен, он зависел от очень многих жизненных обстоятельств: характер военных действий на территории Европы, различные зоны оккупации, лагеря для интернированных, дорога домой. Такие образы требуют специального изучения.

Военное детство не только было полно трагическими судьбоносными событиями, но и принципиально отличалось от мирных времен трудной повседневной жизнью. Независимо от личной судьбы, связанной с тем, где оказались дети, главным признаком военной жизни для них было постоянное чувство голода. Д. Гранин обращал внимание, насколько труднее, чем взрослые, переносили голод дети, что объясняется, помимо физиологических причин, несформированностью волевой сферы личности, неумением переключать внимание[441]. Г. Г. Гринченко по итогам исследований воспоминаний остарбайтеров сделала вывод, что голод стал ключевой смысловой единицей образа войны[442]. Следует специально подчеркнуть, что частью образа данного состояния, помимо соматической и эмоциональной составляющих, являются личностные смыслы детей, повлиявшие на формирование личности, системы ценностей, стратегии поведения в дальнейшем. В интервью рассказы, так или иначе связанные с продуктами и системой питания – самые развернутые и детализированные.

Дети рано проникались пониманием необходимости обеспечения питания как основы жизнедеятельности, умением ценить пищевые продукты (особенно когда в семье были дети более младшего возраста). Практически все интервьюированные помнят и подробно рассказывают, как и чем они питались. Набор продуктов, позволявший выжить примерно одинаков: картофель, кукуруза, пшеница, макуха, свекла, крапива, лебеда, щавель, ягоды и др. Немного богаче рацион был в селе, совсем скудным – в городе. В Мариуполе, приазовских селах ловили рыбу: «У нас есть море, а это наш спаситель» (Н. Г. Кочеткова)[443].

Продукты в интервью не просто называются, а подробно описываются их внешние и вкусовые характеристики, даже запах. Е. В. Старшина детально описывает качество хлеба в освобожденном от оккупантов Сталино: «По карточкам нам выдавали 500 г хлеба, но это был не хлеб, его хлебом назвать нельзя – ничего нет, а только 500 г этого хлеба и все, что-то глийкое, как глина и какие-то устюки торчат, и на 500 г такой кусочек, что-то насобирают, сбаландерят и такое дают»[444]. С детства не забываются рецепты блюд, которые считались деликатесом – например, кукурузные лепешки, лепешки «из лободы».

Представления о вкусном и невкусном претерпели существенные изменения в сравнении с мирным временем: «И как-то мы уже легли спать, и вдруг моя сестра говорит маме, что у Вали сегодня день рождения, ты бы нам блинчиков испекла из мыслычки. Мыслычка – это такая трава, которая выбрасывает колос, и эти колосья собирали и в ступке молотили и пекли блинчики» (В. Т. Варакута)[445]; «У бабушки было старое деревянное корыто, в котором она, еще до войны, месила тесто на хлеб. По дну оно треснуло и бабушка, еще в мирное время, замазала трещину тестом. А теперь до того изголодались, что бабушка выковыряла это тесто, нарвала молодой лебеды и с ней испекла нам пышки. Они были вкуснее, чем сейчас пирожные» (Л. Т. Кузнецова)[446].

Тем более не забываются настоящие, качественные продукты, которые доставались детям сверх редко: «Я помню как-то пожилая женщина из жалости ко мне, положила в карман яйцо и немного хлеба. Еще сосед по нашему дому, работающий в пекарне, иногда угощал меня булочкой» (Ж. В. Армен)[447]. Запоминались и обидные случаи утраты вожделенного лакомства: «Меня соседка конфетой угостила, я держала ее в руках, она у меня растаяла, я хотела с мамой поделится» (А. И. Роздобудько)[448].

В воспоминаниях детей-остарбайтеров описание предельно скудного питания, как правило, соседствует с рассказом о тяжести работы (в данном случае материалы интервью автора расходятся с наблюдениями Г. Г. Гринченко[449]): «Кормили нас один раз в сутки, давали миску баланды (наверное, пол-литра), она была сделана то ли из шпината, то ли из брюквы, часто с червями. Давали 200 грамм хлеба, там, наверное, были опилки и кружку чая. Заставляли работать 12 часов, с 6 утра и до 6 вечера, работали в две смены» (М. И. Грибанникова)[450]. Тяжелый голод – главная тема песен угнанных в Германию. Несколько иные акценты в «Невольничьей песне мариупольцев», составленной в 1943 г. в г. Эссене и записанной в 1945 г. в лагере репатриантов – образ обильной вкусной еды объединяется с образом малой родины и мирной жизни:

Мы в Мариуполе родились,

Мы в Мариуполе жили,

Мы в Мариуполе учились,

А нас у Эссен завезли.

День и ночь мы вспоминаем,

Как в Украине жилось -

Хлеб без карточек давали,

Молоко рекой лилось…

Мы в Мариуполе имели

Сала,