Великая Отечественная. Военное детство в советской пропаганде и памяти поколения (на материалах Донбасса) - Владимир Юрьевич Носков

области В. Иващенко вспоминал о первых месяцах войны: «…месячное задание по сбору бутылок детвора перевыполнила втрое за несколько дней. Особенно отличились дошкольники. Они сдавали даже те бутылки, которые нужны были в хозяйстве»[482].

Образ врага в детском фольклоре отражает и ненависть, и презрение к фашистам и их вождям, пусть и в пренебрежительносатирических тонах. Ответ на детскую загадку: «Бачок кованый, хвост ворованный», подразумевал немецкую танкетку с ворованным добром[483]. Частушки, собранные и записанные со слов детей в ходе этнографической экспедиции в 1946 г., наглядно иллюстрируют детские и подростковые представления о враге:

Пишет Ганс сестрице Марте

Мы Москву захватим в марте,

Отвечает Марта так:

«Был дурак и есть дурак».

Немцы мертвые лежат,

Снегом запорошены,

А живые убежат,

И винтовки бросили[484].

Образ отступающих немецких военнослужащих нередко представлен в сатирическом виде и в интервью, проведенных автором. Показательны впечатления В. А. Кабанца: «Действительно, как в кино, как они бегали – в подштанниках, голые, босые… Один в камыши прыгнул и утонул, я за колодцем спрятался, а один меня чуть не подстрелил»[485].

По сведениям Ворошиловградского обкома КП(б)У во время занятий были неоднократные случаи, когда учащиеся из рогаток стреляли в портреты Гитлера, среди учащихся распространялись куплеты:

Ох ты, Гитлер, твердый лоб,

Закажи себе ты гроб.

Если гроба не закажешь,

То живым ты в землю ляжешь.[486]

Клара Филипповна Шаталина рассказала, что немцы, заняв Артемовск, к зданию театра согнали жителей: «Мы, детвора… сидели на деревьях. Что говорили немцы и их прихлебатели мы не слушали: свистели, шумели, пока немецкий солдат не пустил очередь из автомата»[487].

Наиболее массовой формой сопротивления можно считать отказ посещать школы. Подобные факты зафиксированы в агентурных донесениях НКВД СССР: «В ряде населенных пунктов немецкие власти открыли школы и пытались ввести преподавание по фашистской программе, но учащиеся отказывались посещать школы, вследствие чего происходили массовые срывы занятий»[488]. О том же после освобождения родных мест рассказывали и сами дети: «…школы мало привлекали учеников, потому что списки учеников были на бирже, и за малейшую провинность администрация школы угрожала отправкой в Германию…» (Евсеева Виктория, ученица 10 класса СШ № 3 г. Ворошиловграда, 1943 г.)[489]. Как убедительно показал в своем исследовании С. Константинов, население фактически бойкотировало оккупационную школьную систему – отношение к ней колебалось в диапазоне от безразличного до негативного[490].

Анна Митрофановна Кравченко вспоминает о настроениях в ее родном селе Семигорье (Артемовский р-н, Сталинская обл.) в октябре 1941 г.: «Дети, особенно мальчики, в то время мечтали о фронте. Хотели мстить». То, что это не пустые слова, а отражение действительных настроений, подтверждаются реальными поступками. Например, Василий Дацун из г. Новоэкономическое (сейчас г. Димитров) в 1943 г. ушел на фронт в 14 лет с войсками 23-го танкового корпуса, стал связистом, был награжден орденом Красной Звезды. Получив образование, он стал учителем, работал в Макеевке. 12 сентября 1943 г. он писал родителям: «Я сейчас участвую в боях за нашу Родину. Вокруг рвутся снаряды, свистят пули, но мне не страшно, я уже привык к этому. Привет посылаю в Донбасс, всему краю родному»[491].

Ярким свидетельством борьбы с захватчиками и отражением богатого внутреннего мира юного участника сопротивления агрессору является альбом рисунков ученика средней школы № 68 г. Сталино Ивана Кекуха, члена Авдотьино-Буденновской подпольной организации.

Альбом И. И. Кекуха включает 28 рисунков, выполненных карандашом и акварелью: портреты, в том числе и автопортрет, пейзажи, жанровые работы, книжные иллюстрации. Работы не имеют названий, они обозначены условно автором. Наиболее интересный с точки зрения понимания настроений и дальнейшего жизненного пути Ивана рисунок – это аллегорический сюжет, выполненный 28 сентября 1941 г. Сталино еще свободно, но серьезность ситуации и нависшая угроза очевидны. На рисунке мы видим аллегорическое изображение смертельной схватки. Юноша в рубахе символического красного цвета противостоит атакующей хищной птице (вероятно, аллюзия на зловещий символ Третьего рейха), отбрасывающей на землю большую черную тень (рис. 2.4).

Рис. 2.4. Кекух И. Аллегорический сюжет, 28 сентября 1941 г.[492]

Немецкая армия вошла в Сталине 21 октября 1941 г., а 29 октября И. Кекух изображает беженцев, спасающихся из охваченного огнем поселка. Вероятно, рисунок сделан на основе личных впечатлений (рис. 2.5).

Рис. 2.5. Кекух И. Беженцы, 29 октября 1941 г.[493]

В альбоме сразу обращает на себя внимание выразительный мужской портрет. Портретируемый изображен в профиль в состоянии задумчивости и сосредоточенности. Юный художник хорошо передал ум и волевые качества человека. Сравнение рисунка с имеющейся фотографией С. Г. Матекина дает все основания предположить, что перед нами портрет именно этого человека – создателя и первого руководителя Авдотьино-Буденновской патриотической группы. Савва Григорьевич работал заведующим учебной частью школы № 68, в которой учился Иван. С началом войны Матекин ушел на фронт, 25 июня 1941 г. газета «Социалистический Донбасс» опубликовала его письмо детям: «Непреодолимое мое желание сделать вас полезными для страны, могущими оправдать свою жизнь»[494]. По официальной версии, он, попав в окружение, вернулся в город, где вновь устроился работать в школу. Быстрота, четкость, продуманность действий по созданию подполья, профессиональная конспирация, установление связей со штабом Южного фронта, с одной стороны, говорят о Матекине как о прекрасном организаторе, пользующимся доверием окружающих, а с другой – заставляют усомниться в случайности его возвращения в Сталино.

Ядро созданной в ноябре 1941 г. организации составили учителя, сотрудники и ученики школы № 68. В Справке Сталинского обкома ЛКСМУ от 25 июля 1944 г. о деятельности подпольной комсомольской организации в поселках Авдотьино и Буденновка указывается, что Иван Кекух присоединился к группе в конце 1941 г.[495] Облик юного подпольщика запечатлел автопортрет, датированный 1 марта 1942 г. Юный художник изображает повседневность оккупированного города, превращенного в руины, общее угнетенное состояние земляков.

Авдотьино-Буденновская организация развернула активную деятельность: выпуск листовок, диверсии, включая подрыв трех эшелонов, моста, мастерских по ремонту военной техники, похищение оружия, ликвидация немецких солдат и офицеров[496].

Рис. 2.6. Кекух И. Погибший подпольщик (предположительно), 16 апреля 1942 г.[497]

К числу наиболее успешных относится операция, в которой принял участие Иван Кекух. В апреле 1942 г. он вместе с Николаем Градовым, Иваном Григорюком и другими пробрались на продовольственный склад в Буденновке, облили все продукты керосином. Из многих бочек при помощи шланга выкачали бензин, а бочки долили водой[498]. В альбоме И. Кекуха на трагическом