Хозяин рубежа. Книга ll - Михаил Ежов

следи тут за всем, а мне пора на боковую. Если продолжу тут ошиваться, это вызовет подозрения, что я хочу узнать, что под сеткой, а мне нужно усыпить бдительность агентов.

— Поняла, босс. Шикарный план. Спокойной ночи.

— Тебе того же сказать не могу. Будь настороже и держи в курсе.

Ярила исчезла, а я двинулся к дому, перемещаясь между тенями.

Да, я мог попасть на раскопки таким же образом. И ничто меня не остановило бы. Однако охранке под силу закрыть любого, кто узнал её тайны. И уж с обычным проектировщиком из захудалого рода они церемониться не станут. Так что, как я и сказал, действовать придётся аккуратно. Играть в кошки-мышки.

А играть придётся. Потому что я должен узнать, как связано появление Исчадий со странным звуком, который записал ИскИн. А в том, что связь есть, я почти не сомневался. Бронеход атаковал археологов. Целенаправленно. Значит, они чем-то спровоцировали нападение.

Но главное — как Исчадия вообще появились на моём участке⁈ Неужели… тут есть ещё один собиратель свиты?

Я исходил из того, что одна Скрижаль — один Страж. Но возможно, не всё так просто. Что мешает второй твари проникнуть туда, где была первая? Ведь, если подумать… следы Исчадия всё-таки вели на участок Лобановых.

Сяолун встретил меня на пороге.

— Что-нибудь удалось выяснить, хозяин? — спросил он, когда я приблизился.

Я вкратце пересказал ему увиденное на раскопках. Обещание не болтать я ведь так и не дал.

— Охранное отделение — это плохо, — подвёл итог дворецкий, когда я закончил. — Жандармы любят совать нос в чужие дела.

— Ну, в данном случае, я собираюсь сунуть нос в их дела.

— Это ещё хуже, хозяин.

— Знаю. Но делать нечего. Завари-ка зелёного чаю. После него хорошо спится.

Тем не менее, несмотря на пару кружек китайского напитка, спал я плохо. Всё время лезли в голову мысли о мехах-Исчадиях, странном звуке, похожем на горловое пение, и агентах Охранки. Я должен был связать эти элементы воедино. Интуиция подсказывала, что это очень важно.

Утром я встал поздно, разбитый, и выпил за завтраком две чашки крепкого кофе. Когда приканчивал последнюю, явился Сяолун.

— Хозяин, госпожа Протасова просит её принять. Кажется, она очень расстроена. Я не стал спрашивать, в чём дело. Думаю, ей не захочется делиться с кем-то, кроме вас.

— Ты сама деликатность, — отозвался я. — Зови, послушаем. Хотя не представляю, что такого могло случиться за утро.

Когда докторша вошла, я указал ей на заранее придвинутый к столу Сяолуном стул.

— Кофе?

— Нет, спасибо, — женщина осталась стоять, словно не решаясь сесть.

— Я свободен от аристократических предрассудков, — сказал я. — А вот задирать голову не люблю. Пойдите мне навстречу — присядьте.

— Благодарю, ваше благородие, — Протасова опустилась напротив меня. — Простите, что беспокою, ещё и так рано…

— Уже не рано, — проговорил я, поскольку она сделала паузу, будто решая, что сказать дальше. — Это я поздно встал. Что случилось, Мария Игнатьевна?

Чтобы подстегнуть собеседницу, покосился на запястье. Чёрт, забыл часы надеть!

Однако Протасова меня отлично поняла.

— Это дело личное, — быстро заговорила она. — И… я не имею права вас напрягать… Но мне просто больше не к кому обратиться.

— Я вас слушаю. Не стесняйтесь. Раз пришли — выкладывайте.

Докторша кивнула, принимая мой довод.

— У меня есть младший брат, Игорь. Он служит… служил в гарнизоне на одном из участков. На той неделе поссорился с офицером и вызвал его на дуэль. Тот отказался. Имел право, знаю. Нельзя младшему чину бросать вызов старшему. Но брат… был очень зол, как я поняла. Он отказ не принял.

— И что сделал? — спросил я, так как Протасовой выдержка всё-таки изменила, и она замолкла, стиснув зубы.

— Ударил его! — глухо ответила женщина. — Ваше благородие, мой брат человек чести. Если он так поступил, значит, оскорбление было очень и очень серьёзным. И, кажется, я догадываюсь, какое. Поэтому чувствую себя отчасти в ответе за случившееся.

— Поделитесь предположением.

Протасова почему-то порозовела.

— Это обязательно? Впрочем, вы правы: я пришла к вам, и вы имеет право знать. Думаю, офицер позволил себе замечание насчёт того, где именно я работаю врачом.

— Понятно. Намекнул, что вы не только пользуете проституток, но и сами гулящая?

— Возможно. Точно не знаю ничего, но у Игоря уже был один раз конфликт на этой почве некоторое время назад. Пожалуй, только это и способно вывести его из себя.

— Что же вы хотите от меня, Мария Игнатьевна? Насколько мне известно, за подобный проступок полагается каторга.

Протасова кивнула.

— Да, ваше благородие, но дело в том, что Игорь в прошлом году выслужил личное дворянство. А значит, его можно взять на поруки.

— Верно. Аристократам в империи всегда готовы дать поблажку, особенно, если попросить.

— На поруки может взять только дворянин. Я… умоляю вас сделать это! Он хороший человек и не заслужил каторгу!

Хм, интересный поворот. Опытный военный, офицер (раз выслужил личное дворянство), герой Фронтира, имеющий опыт в сражениях с Исчадиями, человек чести, ныне разжалованный, но не лишённый социального статуса.

Кажется, сама судьба посылала мне в руки того, кто был так нужен.

— Что ж, — сказал я, вставая. — Полагаю, затягивать с этим не стоит. Ждите меня снаружи, я только переоденусь, и поедем вызволять вашего брата.

Протасова вскочила, едва не опрокинув столик.

— Вы согласны!

— Разумеется. Почему не помочь хорошему человеку? Даже двум, считая вас. Полагаю, меня примут. Обещать, что мою скромную персону сочтут подходящей для того, чтобы передать вашего брата на поруки, не могу, но сделаю всё, что будет в моих силах. В конце концов, объективной причины для отказа на данный момент не вижу. Но я в этом не особо разбираюсь. Будем надеяться, что бюрократия не встанет на нашем пути.

— Ваше благородие! Я даже не знаю, как…

— А благодарить пока не за что. Всё, Мария Игнатьевна, встретимся у крыльца.

Выпроводив докторшу, я отправился одеваться. И впервые воспользовался системой организации одежды, введённой Сяолуном. Мне, может, и всё равно, темнее ли галстук рубашки на полтона, а вот чиновники в Орловске будут встречать нового и молодого проектировщика по одёжке. Так что нужно быть во всеоружии. И тогда, возможно, у меня появится, наконец, человек, готовый и способный встать во главе