Маг из Ассурина. Том 2 - Татьяна Кирсанова

слишком мала, чтоб сопротивляться. Я вселюсь в неё, и ни один маг не сможет причинить мне вреда, даже если узнает, кто я. Лишь бы суметь просуществовать в её теле подольше, ведь это не навсегда. Заодно можно будет помучить родителей. А когда мы приплывем, я поищу себе новое, достойное тело».

Она выпустила тьму и создала некое подобие руки, которая стремительно потянулась в сторону хорька. Малыш скользил между сундуков и бочек, но рука была быстрее, вскоре она его настигла, схватила за пушистый хвост и выволокла наверх.

* * *

Эйлин проснулась, как обычно, раньше всех. Она не стала будить маму, выскочила из гамака, накинула плащик и вышла на палубу. Ей было совсем не холодно, ведь они уже очень сильно отплыли к югу. Солнце поднималось, окрашивая волны в нежно-розовые тона. Она посмотрела наверх и увидела стоящего за штурвалом Ларса. Он тоже её заметил и помахал рукой.

И тут Эйлин вспомнила про Уголька. «Надо поискать его, он, наверное, наелся крыс и спит где-нибудь в темном уголке, совсем про меня забыл». Она помахала Ларсу в ответ и направилась к двери трюма.

Она прокралась мимо спящих людей и спустилась в на нижний ярус. «Ты пришла сама? — услышала Эйлин в голове страшный голос. — А я как раз хотела тебя позвать. Смотри кто тут у меня есть».

Глава 12

Девочка вгляделась во мрак трюма и увидела сидящую на сундуке Делию. Она держала за шкирку Уголька, а в глазах её мерцали алые всполохи. Эйлин поняла, что это и есть то страшное существо, которое приходило к ней во снах. Её охватил ужас, хотелось бежать без оглядки, но оставить хорька в руках этой страшной тети она не могла. Девочка шагнула к Делии, та выпустила зверька, который тряпочкой свалился на сундук, и схватила Эйлин за плечи.

Ларс задумчиво глядел в горизонт, мысли хороводом ходили у него в голове. Нет, он никак не мог найти некую общую причину, почему у Делии и Джай вдруг появилась сила. Что их связывает? Исключительно то, что обе они молодые привлекательные девушки, так же как и Зель. Даже в том жутком образе, в коем он увидел её последний раз, было ясно, что она женского пола. Но зачем Зель показала ему своё истинное лицо?

И тут Ларса словно осенило: ' Тогда она была настоящая! Ну конечно, в тот момент я увидел не иллюзию, а истинный облик демоницы! Она смогла прорваться в этот мир, мой мир. А для того, чтоб существовать тут, ей понадобилось новое тело. Тело молодой и красивой девушки. А это значит, что она сейчас тут, на корабле, ходит среди людей!' Ларса словно окатило ведром холодной воды. Он позвал молодого матроса, несущего вахту, оставил ему штурвал и ринулся в трюм.

Едва Ларс спустился на первый уровень, как услышал оглушительный детских плач. Он слетел на самый первый грузовой уровень и увидел Делию, державшую двумя руками за плечи Эйлин. От девушки начала отделяться серая тень, она словно пыталась раствориться в ребенке, но что-то ей мешало.

Ларс понял только одно — перед ним тьма, значит, надо бить светом. Он направил мощный поток силы на женщину. В ту же секунду Уголек молнией прыгнул и вцепился в руку Делии, она стряхнула с себя зверька, продолжая второй держать девочку. «Убери свет, — услышал Ларс голос в своей голове, — Иначе я убью её».

— Отпусти её немедленно, Делия, ты с ума сошла — выпускать тьму на ребенка?

Он догадался, кто находится в теле девушки, но пока в её руках была Эйлин, решил блефовать. — Делия, я понимаю, что внезапное пробуждение дара плохо повлияло на тебя, но Вальд наверняка сможет помочь. Отпусти Эйлин и давай выйдем на палубу, свежий воздух хорошо проветривает голову.

На крики сбежались люди. Ларс почувствовал, что Вальд тоже стоит за его спиной.

— Мне нужна она, — сказала Делия, показывая на кого-то. Ларс обернулся и увидел Медею, которая дернулась было к демонице, но Вальд схватил её за руку.

— Пусти, — крикнула она, — там мой ребенок!

И Вальд разжал руку.

Медея бросилась к Эйлин, Вальд ринулся за ней, но резко остановился, видимо, испугавшись угрозы Зель. Медея хотела было взять дочь на руки, но вдруг её шею окружила петля из тьмы.

— Стой, — сказала Зель, — Чувствуешь жжение на шее — еще одно движение и твоя голова отвалится. Ларс, я хочу, чтобы все покинули корабль! Оставьте минимум людей, немагов, остальные пусть садятся в шлюпки и плывут к другим кораблям. Если не будешь выполнять мои требования, я не только убью этих женщин, но и пущу «Бешеного комара» ко дну. Мне достаточно направить вниз темный поток, и вы не сможете заделать пробоину. И тогда погибнет большинство.

— Ты тоже погибнешь, — спокойно ответил Ларс, в голове он прокручивал свои возможные действия.

— Я не умру, просто моё путешествие на некоторое время станет совсем некомфортным. Выполняй, или я начну убивать. С кого начать, с рыжей красотки? Или с ребенка? Или, может, сжечь кого-нибудь из этих ротозеев?

Ларс отдал ментальный приказ: «Всем наверх!»

«Что мы будем делать»? — услышал он в голове голос Вальда.

Эльф был бледный, как полотно, а в глазах было такое выражение, что Ларс начал опасаться за его рассудок.

«Успокойся, Вальд! У меня есть план, но пока просто выполняем её требования».

Зель с Медеей и Эйлин поднималась последней, она буравила глазами Ларса, но ничего не могла определить по его лицу. Уж слишком быстро и легко он согласился на её требования. Они вышли на палубу. Люди, похватав вещи, начали садиться в шлюпки, подошла «Тощая гусеница», чтоб принять пассажиров.

Перед Зель выстроили тридцать человек. На вопрос — зачем так много, Ларс усмехнулся и сказал, что если она планирует всё же доплыть до суши, то меньшим количеством не обойтись. Пришлось смириться. День пройдут в сторону материка, а потом она начнет убивать.

Зель смотрела, как Ларс с Вальдом на последней шлюпке покидают корабль. Она чувствовала страх и отчаяние, идущее от эльфа, и чуть ли не постанывала от удовольствия. Почему-то его жена страдала намного меньше, она всё еще верила, что их спасут. Зель отпустила Медею, приказав ей сидеть на палубе, а девочке на шею надела веревку. Та уже перестала рыдать, а только всхлипывала. Едва отчалила последняя шлюпка, к ней подошел Гелий. Зель внимательно посмотрела на его лицо, в нем не было и тени покорности, глаза светились