Дед в режиме ведьмака - Евгений Валерьевич Решетов

— Глубокие, — цыкнул внук, глядя, как я промываю рану водой.

— Ерунда. Будто расчесал.

Паренёк покачал головой и осторожно проговорил, стараясь не встречаться со мной взглядом:

— Дедушка, Алексей не такой уж плохой… Может, ты попробуешь отнестись к нему с пониманием?

— Павлуша, ты казался мне адекватным до того момента, как начал защищать Алексея. Может, ты ещё предложишь простить его или ограничиться простым «ай-яй-яй»? — пробурчал я, поливая рану содержимым второй бутылочки.

Царапины сразу начали с нестерпимым зудом срастаться. Хотелось почесать руку, но я лишь стиснул зубы, хмуро глянув на внука.

А тот помолчал немного и опять начал уговаривать меня отнестись к Алексею более снисходительно.

Вот же добрая, наивная душа! Братская любовь делала Павла слепым и глухим. Хотя нет, с глухим я поторопился…

Внук вскинул голову, когда раздался очередной стук в дверь.

— Алексей вернулся⁈ — выдохнул он.

— Стой, я сам открою.

Встав с кресла, мельком глянул на руку. Она уже не болела. Теперь на месте царапин красовались багровые вздувшиеся шрамы. Я тронул их пальцем и посеменил к двери, поправив резной крестик, лежащий на груди поверх белой майки.

Решительно открыв дверь, я увидел благообразного вида мужчину в простеньком, но опрятном костюме.

— Добрый вечер, Игнатий Николаевич. Я от Владлены Велимировны. Моё имя Евгений, — с улыбкой произнёс он. — Приятно познакомиться.

— Это ненадолго, потом будешь говорить по-другому, — проворчал я, находясь далеко не в самом лучшем расположении духа.

Тот дёрнул ртом и украдкой заглянул мне за спину, где в свете люстры поблёскивала лужица крови. Простолюдин тотчас изменился в лице, а глаза его наполнились нешуточным волнением.

Не знаю, что он подумал, но рьяно сунул мне подарочный пакет и отбарабанил на одном дыхании:

— Это вам от Владлены Велимировны!

— Благодарю, — сказал я и добавил, кивнув на кровь: — Комара раздавил. Очень большого. Царя всех комаров. Его Комариное Величество.

Простолюдин нервно улыбнулся и поспешно удалился.

А я закрыл дверь и опасливо заглянул в пакет, словно меня там могла поджидать ядовитая змея. Но внутри оказалась лишь коробка с дорогущим французским шампанским и надушенный чёрный конверт с нарисованной розой.

— На, открой, — неловко бросил я конверт внуку, сглотнув вязкую слюну.

— А почему я? — удивился он, поймав письмо.

— Ты не понял, от кого оно? Вдруг отравлено, а я себя берегу! Чего так глядишь? Да, господи, Павел, у меня пальцы дрожат и до сих пор всё двоится перед глазами. Открывай уже, не бойся.

Внук шустро вскрыл конверт, вытащил сложенный вчетверо листок и быстро пробежал глазами по буквам.

— Тут всего одно слово, — удивился он.

— «Проклинаю»? — попытался я угадать и передал ему шампанское, взглядом показывая, чтобы он и его открыл.

— Спасибо.

— Не за что.

— Нет, ты не понял. Тут так написано: «Спасибо», — уточнил внук и помахал бумагой. — И что это значит? За что «спасибо»?

— За всё. Коротко и лаконично, — оценил я. — Открывай шампанское.

Тот неумело вытащил пробку и вверх ударила тугая струя, забрызгав паркет.

Я тут же цапнул бутылку, отсалютовал ею внуку и сделал несколько глотков.

— Ммм, превосходно! Самое вкусное в моей жизни. Но конечно, не самогон.

Я вымученно хохотнул и передал шампанское Павлу.

Тот тоже сделал пару глотков и, облизав губы, сказал:

— Да, действительно хорошее.

— А то! Как я и говорил, наверняка из подвалов самого сатаны. Кстати, о сатане… А почему Алексей напоследок ляпнул — что дом вроде как его?

— Так дом и вправду его, — огорошил меня Павел. — Ты что, забыл?

— Кажется, я и не помнил, — еле слышно пробормотал я, сверяясь с воспоминаниями Игнатия. Он ничего такого и вправду не помнил. — Ну-ка расскажи поподробнее.

Павел вздохнул, снова присосался к шампанскому и вернул его мне.

— Ты же сам подарил Алексею дом. У него есть дарственная.

— Да ну? И когда же это случилось?

— Да уж почти три года назад.

— Ого, — почесал я висок и отпил из бутылки. — То есть три года назад я публично, во всеуслышание, подарил ему дом, а тебя с Вячеславом оставил ни с чем?

— Подарил, но не «во всеуслышание», тайно. А потом, спустя время, Алексей предъявил нам дарственную, — метнул на меня обиженный взгляд внук.

— И когда он это сделал?

— Через несколько месяцев после того, как у тебя с головой проблемы начались.

— Ясно, — протянул я, начиная догадываться в чём дело.

Ох уж этот Алексей! Настоящая сволочь и проныра, каких ещё поискать надо!

Необходимо как можно быстрее разобраться с этой историей. Думаю, завтра или послезавтра начну. А сегодня мне ещё придётся позвонить соседке — той самой, что обещала всё рассказать своему брату, чтобы он разобрался, что случилось в холле. Я, честно говоря, сам жажду этого, но допустить публичный скандал не могу. Алексей, пёс сутулый, принадлежит к роду Зверевых, а значит, все его поступки влияют на рейтинг семьи. А я хочу попасть в золотой список, так что дело стоит замять. Но вот с Алексеем всё придётся решать кардинально. Есть у меня несколько идей.

— Дедушка, ты о чём задумался? — нахмурился Павел.

— А не пора ли мне лечь спать? — косо глянул я на внука, чувствуя, что безумный день порядком вымотал старое тело. — Завтра же у меня ток-шоу. Надо хорошо выспаться и отдохнуть.

— Отличная мысль!

— А ты здесь приберись немного, — глянул я на лужу крови, покрывшуюся коркой.

— Хорошо, — кивнул Павел, а затем добавил, хлопнув себя по лбу: — Ты сегодня днём просил показать документы, которые мы нашли в квартире, где ты изучал Лабиринт перед тем, как сойти с ума. Они в твоей спальне, в шкафу. Но умоляю тебя, лучше утром на них взгляни, а то засядешь до полуночи.

— Пойдём, — махнул я внуку и стал подниматься по лестнице.

Тот двинулся за мной и уже вскоре показал мне документы. И хоть манили они меня больше, чем кота валерьянка, поскольку я, как любой ведьмак, был любопытен сверх меры, однако решил отложить их изучение хотя бы до завтра. Я действительно устал.

— Доброй ночи, дедушка, — пожелал Павел и вышел за дверь.

А я отыскал в мобильном телефоне номер соседей — не личный, а домашний. Позвонил и наткнулся на служанку. К счастью, та узнала мой хриплый голос и без лишних расспросов позвала ту самую дворянку, побывавшую сегодня в холле особняка Зверевых.

Аристократка до сих пор пылала возмущением, но всё же мне удалось убедить её никому ничего не рассказывать. Повезло, что местные дворянские рода щепетильны до невозможности, особенно когда речь заходит о репутации. Да и моя природная харизма, впитанная