И море, и Гомер – всё движется любовью… - Евгений Михайлович Голубовский

к наследию футуристов большой, важно взглянуть на творчество Анатолия Фиолетова, как на одну из веточек этого движения. ещё и потому, что Багрицкий и «зеленоламповцы» скорее тяготели к акмеизму, и лишь один Фиолетов к футуризму.

Когда эта книга была практически готова, даже вчерне сверстана, мы убедились, бывают чудеса и нам небо покровительствует. В свое время, просматривая папки архива одесского поэта Вениамина Бабаджана, в доме у его сестры Тотеш, в Москве, я, неловко взяв блокнот, уронил на пол тонкий старый лист бумаги.

Поднял его и увидел, что это восемь строк «Ваши предки Рибадо…» и размашистая подпись – Фиолетов. Тотеш Бабаджан, зная мой интерес к Фиолетову, подарила мне этот автограф. Мы его опубликовали в сборнике «О лошадях простого звания».

Но вот в декабре 2018 года Андрей Устинов обнаружил полный текст этого стихотворения в харьковском журнале, вышедшем в декабре 1918 года, через несколько дней после смерти поэта. Мы знали только начало. И это последнее стихотворение, которое Фиолетов отдал в печать, но не дождался его выхода. А Рибадо – это предки Зики Шишовой, жены поэта, но и она не знала о существовании этих стихов.

Эта книга – коллективный труд исследователей. Огромную работу провела Алёна Яворская, перелистав сотни, а то и тысячи газет за 1918–1920 годы в поисках некрологов, сообщений о вечерах памяти, рецензиях. Дело в том, что конструкция книги, которую предложили мы с Яворской, даёт возможность окунуться в эпоху, прочитав не только статьи современных исследователей, но и хронику столетней давности.

Всем, кто делал эту книгу – спасибо.

Всем, кто дал возможность её издать – спасибо.

Мне представляется, что лишь сейчас поэт дождался своего открытия.

Он возвращается в литературу.

«Одесские рассказы» Рады Полищук

Название новому произведению подобрать трудно.

Писатель ищет такое, чтоб ранее не встречалось. Но бывают пересечения.

Твардовский написав «Василия Теркина» вряд ли знал, что популярный в XIX веке русский романист Боборыкин уже выпустил роман «Василий Теркин».

А «Бедные люди» есть у Достоевского и Толстого.

Правда, когда Виктор Шкловский назвал свою книгу «Сентиментальное путешествие», уверен, он хотел, чтобы вспомнили «Сентиментальное путешествие» любимого им, да и мной, Лоренса Стерна…

Когда в двадцатые годы прошлого века Исаак Бабель назвал свою книгу «Одесские рассказы», думаю, он помнил, что ещё до революции «Одесские рассказы» выпустил Аркадий Аверченко. Другое дело, что рассказы о шалопаях могли Бабелю казаться бытовыми. А ему хотелось перенести Робин Гуда в еврейскую Молдаванку, сложить миф о справедливой жизни.

И ведь получилось. Кто сегодня вспомнит сатириконовскую книжку Аверченко? А Бабель живёт и вдохновляет других.

Как-то из Москвы в Одессу приехала писательница Рада Полищук и подарила Всемирному клубу одесситов литературный альманах «Диалог». Много лет она выпускает его в России и Израиле. Мне же Рада Полищук подарила красиво изданную книгу «Одесские рассказы, или путаная азбука памяти».

Конечно, Рада помнила «Одесские рассказы» Исаака Бабеля» и, естественно, ни в какой мере не хотела соперничать с ними, но её мать родилась в Одессе, до замужества жила в нашем городе, и все рассказы матери так или иначе были связаны с Привозом и Дерибасовской, с Большим Фонтаном и Молдаванкой.

Нет в живых матери. И Рада Полищук в Москве издает книгу с посвящением «Моей дорогой маме. Дорогим моим одесситам», и привозит её в Одессу, в город, ставший истоком её легенд о вольной прекрасной жизни нашего замечательного города.

– Нет, ни одна фигура, ни один герой здесь не документален. Я не записывала за мамой, а лишь вслушивалась в её слова. Для меня с московского детства существовали мифы Одессы, как для кого-то мифы Древней Греции, на этом я росла, это сделало меня литератором.

Какие разные книги написала Рада Полищук: «Угол для бездомной собаки. Повесть о женщине в монологах», «С Разгоном о Разгоне. Беседы, раздумья, воспоминания», «Роман-мираж. История о любви и ненависти», «Любить хочется».

Но когда умерла мать, преодолеть утрату ей помогли «Одесские рассказы». Воспоминания нахлынули. И Рада вспомнила, что когда её привезли из Москвы в Одессу к бабушке, первая фраза, которую она осмысленно произнесла: «Море, море, иди ко мне!».

Воспоминания буквально обволокли Раду.

«А как ругались – вдохновенно, азартно, на весь двор, на всю Одессу! Это был ритуал, звуковое сопровождение будней, ежедневный дворовой и уличный театр».

И вот осколки детских снов, детских воспоминаний, путаная азбука памяти помогли вновь встать на ноги, взяться за новые книги, за альманах, который забирает чуть ли не все время, всю жизнь. Она вспоминала тётушек и дядюшек, бабушек и дедушек – их всех уже давно нет. Они стали жертвами той ужасной войны. Кто погиб на фронте, кто в гетто.

«Я всегда буду с тобой, даже когда меня не будет…», – говорила Раде мама. Она тогда не понимала, что это значит.

Сейчас поняла.

Свидетельством этого стала калейдоскопическая, я бы сказал, сюрреалистическая книга рассказов о городе, который и сегодня Рада Полищук видит во сне.

Давно мы не виделись. Слежу по фейсбуку за её творчеством.

А «Одесские рассказы» возникали и возникают.

Одесситы полюбили книгу Георгия Голубенко «Рыжий город». Но у неё есть авторское название «Рыжий город: новые одесские рассказы».

А вот что Георгий Андреевич писал сам по этому поводу:

«Эта книга состоит из невыдуманных рассказов. Какими бы фантастическими порой они не казались. Просто Одесса – это такой город, про который выдумать ничего невозможно. Всегда будет менее интересно и уж точно менее смешно, чем было на самом деле.

Поэтому за «Рыжий город» спасибо всем одесситам, и прежде всего Исааку Эммануиловичу Бабелю, придумавшему когда-то для своей замечательной книги название «Одесские рассказы», что за истекшие годы стало, по моему глубокому убеждению, уже даже не названием, а целым жанром литературы, в котором все мы, пишущие об Одессе, в меру своих способностей и пытаемся работать».

Гарик Голубенко написал очень важные слова – одесские рассказы стали жанром.

И подтверждением для меня является замечательная, все ещё не прочитанная в Украине книга Анны Костенко «Цурки-гилки».

Роман, написанный на украинском языке стал ещё одним погружением в Одессу.

В Молдаванку, уже не двадцатых годов, а пятидесятых, послевоенных.

Роман, состоящий из ожерелья новелл, смешных и грустных, очень человечных.

Так из разных книг складывается единый одесский текст. Создается литература, внутри которой мы с вами живем…

Слово и музыка

Образование рассчитано на какое-то количество лет. В мое время