Тормозной путь - Владимир Волков

им надо перейти на Ленинградский вокзал и на электричке доехать до платформы Радищево, там на стоянке возле перрона будет стоять его серая «Волга». Он будет их ждать. Приехав туда, Виктор сразу заметил этот автомобиль и своего друга, вышедшего им навстречу. Ираклий привёз их на свою дачу, располагавшуюся в двух километрах от станции, и прежде всего накормил завтраком. Друзья обменялись новостями и впечатлениями о прошедшем времени. Ираклий рассказал, что работает в одном из столичных медицинских центров, занимающихся вопросами совместимости нейтральных синтетических материалов с живыми тканями, например при трансплантации сосудов, взамен забитых атеросклеротическими отложениями. А работа по восстановлению женской невинности является делом его частной практики. Он купил патент и оборудовал у себя на даче кабинет по данному виду деятельности, приносящему хороший доход. Он удивился, что Катя русская девушка. Обычно его клиентками бывают представительницы из республик Средней Азии, где на свадьбах женскую невинность нужно подтверждать документально. Бывает даже, родившие женщины к нему поступают, и у них всё получается. Перейдя к обсуждению цели их визита, он спросил Виктора:

– Ты Кате всё рассказал, какой вариант больше подходит?

– Да, вроде бы.

– Катенька, не смотри на меня, как на зубного врача, я привык людям делать добро, даже если и будет чуть больно. Я понимаю, лучше будет, если небольшой обман улучшит значительную часть твоей жизни. Что поделаешь – мы, мужики, в большинстве своём есть глупые и упёртые существа, помешанные на ревности и осуждении других. Да и инстинкты всем нам перебороть бывает трудно. Вот Виктор – он совсем другой, кстати, перед тобой его вины нет?

Катя тут же вспыхнула:

– Нет, нисколько, только помощь.

– Хорошо, какой вариант ты хочешь выбрать?

– Наверное, второй.

– Да, такое более надёжно и практичнее. Если пойдёшь к врачу, ни один гинеколог не заметит. Сейчас у меня есть американский имплант, хороший материал, прекрасно приживается, по внешнему виду не отличить от живой ткани, но дорогой. – Виктор хотел спросить про цену, но Ираклий жестом руки его остановил, сказав, что потом решим. – Я, кстати, одно время работал гинекологом, а моя жена работает урологом – это больше по мужским болезням. Сегодня вечером она сюда приедет, познакомлю. Ну что, Катенька, решилась? Можем идти?

Катя поднялась с места. Уводя её, Ираклий продолжил:

– То, что мы сейчас сделаем, – это ни к чему тебя не обязывает, даже если ты решишься другого мужа себе найти.

Обернувшись к Виктору, он добавил:

– Ты посиди здесь или по саду погуляй, мы быстро вернёмся.

Примерно через полчаса они вышли. Ираклий рекомендовал Кате немного полежать на находящемся в комнате диване. Она легла и быстро задремала. Виктор спросил:

– Сегодня у тебя других клиенток не будет?

– Вроде бы нет.

Зазвонил телефон, Ираклий снял трубку. После разговора с некоторым недовольством заметил:

– Через час две узбечки приедут. Или таджички, кто их там разберёт. Обеих надо будет восстанавливать.

Ираклий показал гостям дачу, в которой на нижнем этаже располагался его рабочий кабинет, оборудованный специальным креслом, небольшая кладовка и гостиная, отделённая от кухни сдвигающейся стеклянной перегородкой. На верхнем этаже была небольшая детская комната и две спальни. Комнаты для удобств были на обоих этажах. Ближе ко времени приезда тех дам ему пришлось разбудить Катю и попросить её вместе с Виктором перейти в одну из спальных комнат на верхнем этаже. Там стояла широкая кровать, на которой можно было отдохнуть. Ещё не совсем отошедшая от сна Катя легла на край кровати и тут же опять уснула. Ираклий поехал на станцию встречать клиенток, вскоре вернулся и занялся с ними необходимым делом. Виктору не оставалось ничего другого, как лечь на другую сторону кровати параллельно с Катей. После ночи в поезде хотелось расслабиться. Сквозь сон до него доносились голоса с нижнего этажа, потом был звук телефонного звонка и ещё какие-то голоса других людей. Когда всё стихло, Ираклий заглянул к ним, Виктор встал с кровати, и они спустились в гостиную.

– Сегодня я, кроме Кати, четверым женщинам возвратил их невинность. Пусть теперь обитатели кишлаков их протыкают и думают, что они у них первые.

– Ты лучше скажи, как с тобой рассчитаться.

– Перестань, дорогой, они – эти дамы – за всё, в том числе и за вас, полностью рассчитались. Здесь же частный принцип. Могу же я кому-то чуть повысить стоимость, а кому-то снизить, особенно своим друзьям. Вот представь, я к тебе приеду – ты что, деньги с меня брать будешь? Так же и я, так что не осложняй наши отношения всякими копейками.

– Спасибо, конечно, но я её сориентировал.

– Переориентируешь. Кстати, Катя красивая девушка. По всему, даже там, где её только я видел. Ты скажи: тот друг, для которого мы стараемся, – достойная личность?

– Не знаю, он в армии служит, в мае должен вернуться.

– Я тебе неудобный вопрос задам – какие у вас планы на завтра?

– Завтра нам надо быть в Мытищах, получить там грузовой автомобиль для своего предприятия и на нём ехать назад.

– Тогда так, завтра мне всё равно по Ярославскому шоссе ехать, я вас довезу до платформы Лось, а там вы с электричкой до Мытищ за десять минут доедете.

– Хорошо, спасибо.

– Ты ещё скажи, как там в своей деревне обитаешь, доволен?

– Однозначно не скажешь, всюду свои прелести и свои проблемы. Работаю главным инженером на РТП – ремонтно-транспортном предприятии, живу в комнате общежития, кстати, со всеми удобствами. Немного подрабатываю в двух местных вузах, в политехническом и сельскохозяйственном. Служебный автомобиль есть, на нём разъезжаю. Люди там в основной массе доверчивые, доброжелательные, если только не считать партийных деятелей. У тебя тут нет никаких жучков?

– Нет, телефон в другой комнате, да и кому мы там интересны. У меня на работе партия ту же роль выполняет, руководит, направляет и тормозит. В свой родной Воронеж заезжаешь?

– Нечасто, но иногда заезжаю. Родители ещё работают, как состарятся, может быть, домой вернусь.

– Хорошо, когда живы родители. Мне теперь к моим только на могилы можно наведываться…

– В Грузию ездишь?

– Нет. После того как там судья по заданию секретаря райкома довёл моего отца до самоубийства и отобрал наш дом, чтобы там поселить секретаря райкома, после того как из-за этого умерла моя мать, нет у меня желания туда ехать. Правда, добрые люди оттуда мне сообщили, что наш дом подожгли и вместе с секретарём райкома он сгорел, но сволочной судья жив и пользуется благами жизни. Мне тогда двенадцать лет было, моя бабушка посадила меня в самолёт и привезла в Москву. Здесь