Нейрофизиология для чайников. Лечение неполных травм при инсультах, ДЦП, рассеянном склерозе, спинальных травмах. Теория делинизации - Илья Николаевич Вишератин

исключил из своей жизни то, что мне мешало. Я очень много тогда качался на жиме ногами, я смотрел фильмы на английском языке, аниме, читал книги по нейрофизиологии, и я играл в игры. Смотрел в основном вдохновляющие фильмы, особенно помню различные безумные аниме вроде «Наруто», «Клеймор», «Гуррен-Лаганн». Смотрел их, потому что нужно было то, что бы меня двигало, то, что бы помогало с мотивацией и давало бы нейротрансмиттеры. Играл в игры по той же причине, нужны были большие дозы дофамина с целью более эффективного и быстрого нейрогенеза, с целью притупления боли и с целью восстановления. Играл в основном в «Доту 2».

Постепенно версия системы стала трансформироваться из 3.x в 4.x. Система 4.х предполагала под собой то, что контроль сложносоставных движений происходит не сам собой, но является следствием постоянных компенсаций ПДС, следствием того, что головной и спиной мозг под действием кортикоспинального тракта будут постоянно компенсировать систему движения и сводить все движения в определённые устойчивые паттерны, что были переданы при рождении и являются надёжными. Система 4.0 предполагала также, что большинство движений, что осуществляет тело, являются не осмысленными, сколько они банально являются результатом компенсаций на изменения картины окружающей реальности со стороны ПДС. Т.е., по сути, это не личность, это не сознание двигает руками или ногами, но мозг спинной или головой. Человек, его сознание просто сокращает ряд мышц, к которым сознание имеет доступ, выбирает вектор движения, все же остальное достраивает ПДС исходя из тех паттернов движения, что он сочтёт нужными. Отсюда и при травмах верхних элементов ПДС, при параличах церебральных проблема пациентов не в том, что они не обладают сознательным контролем ряда мышц, сколько проблема в том, что механизмы разнообразной помощи и компенсаций на этот сознательный контроль поражены или отсутствуют.

Во многом на моё понимание и становление ПДС как самостоятельной системы помощи и компенсации сложносоставных движений также повлиял один крайне забавный феномен. Туалетный феномен. Я уже писал выше, что по какой-то причине мне крайне сложно было иногда мочиться и после восемнадцати лет к этой проблеме ещё добавилась проблема хронического запора. Т.е. нужду справлять адекватно по большому после восемнадцати лет я тоже уже не мог. Но забавно также было то, что эти проблемы были не постоянными и довольно часто сменялись на противоположенный полюс. Т.е. проблема того, что я не мог мочиться, меняла полюс, и я ощущал все прелести недержания. Проблема того, что я ходил в туалет по большому раз в неделю, внезапно превращалась в то, что у меня с утра дико крутило живот и мне надо было срочно бежать в туалет. Как такое могло быть возможным, если мы представляем сфинктер как мышцу, потерю вторичности сокращения которой я получил и спастика в котором даже не есть спастика, но контрактура при таком раскладе?

Я стал отслеживать этот феномен, и ответ, который я получил, крайне интересен. Как оказалось, в то время ненормальная реакция на сфинктер переднего отсека у меня шла на чувства предвкушения, на чувства того, что я куда-то опаздываю или должен что-то быстро делать. Особенно ярко недержание проявляло себя, когда я включал всю ту же «Доту». Сфинктер переднего отсека буквально расслаблялся, и даже уже при слабых позывах мне срочно нужно было бежать туалет. Недолго думая, этот феномен я решил обузить, и каждый раз, когда по-маленькому я стал ходить, я думал об одном и том же, об игре в «Доту» или схожие игры. Это помогало мне быстро и эффективно расслабиться, и я думаю, что это поставило мне условный рефлекс на сфинктер мочевого пузыря. И как это абсурдно ни звучит, даже сейчас, оформляя эту книгу, я не могу полноценно мочиться, ибо само по себе сознательное осуществление этого действия у меня было пробито, и придя в туалет, все, что я могу из себя выдавить, подтуживаясь и поддавливая на мочевой пузырь, это будет в лучшем случае пара капель. Я фактически развил адаптивную систему опорожнения мышц мочевого пузыря.

Как ни странно, такие же техники восстановления после травм тазовых функций я стал находить в иных методах. Я тут же вспомнил, к примеру, колясочника, с коим я столкнулся в отделении неврологии, у него было обострение РС, его доставили по скорой. Сталкивался я с ним в туалете, и как вы думаете, что он там делал помимо того, что справлял нужду? Он включал воду в кране и ждал. Включал воду в кране и ждал чего? Ждал условного рефлекса сфинктера нижнего отсека, условного рефлекса от верхних элементов ПДС. Т.е. его симптомы с РС были схожи с моими симптомами РС и, скорее всего, представляли из себя схожие локализации демиелинизации и нейродегенерации. И он так же, как и я, на собственном опыте пришел к тому, что он не может мочиться через контроль сознания, ибо этот путь у него пробит и контроля нет, но это не значит, что контроль через условные рефлексы работать не будет. И он так же, как и я, ставил условный рефлекс, но не на «Доту», а на воду из крана.

Ну поставил и поставил, что такого? Да? Нет! Очень много что такого. Основная причина смерти людей, что получили спинальные травмы до 40-х годов XX века, отгадайте, было что? Воспалительный процесс мочевыводящих путей. Невозможность полноценно справлять нужду по-маленькому есть смерть в самом чистом её виде.

Примерно такой же феномен, феномен рефлекса от верхних элементов ПДС, я со временем нашёл и в заднем нижнем отсеке, в анальном сфинктере. Он так же реагировал на раздражители окружающей среды, но они были другими. В случае заднего нижнего отсека это были раздражители, связанные с перебором крайне умной информации, что заставляла напрягать обширные области головного мозга, и, конечно же, раздражители, связанные со страхом, именно со страхом животным. Дело, как ни странно, было не в страхе, что показывают в современных фильмах ужасов, не в скримерах, но именно в страхе погружения, в страхе ощущения, в пропитанности страхом.

К примеру, просматривая один за другим фильмы ужасов, я ничего почти не ощущал. Ну, т.е. было ощущение того, что не особо хочу увидеть очередной скример, ну или даже я смеялся, когда герой в фильме столь глупо и неестественно себя вёл. Но вот именно компонента проецирования ситуации, погружения в ситуацию, его не было. И рефлекс не срабатывал. С другой же стороны, стоило мне запустить какую-нибудь хорошую игрушку на ПК с топовым графоном и постапокалипсис-атмосферой, и позывы в туалет по-большому не заставляли себя долго ждать, они были почти даже императивны. Почему это так работало? Потому что ПДС погружал в атмосферу и проводил параллель между мной и игрой, а между мной и фильмом параллели провести он не мог, не хватало потока данных, осознание реальности и вымысла было очевидно.

Основным минусом опорожнения кишечника данным способом было то, что те вещи, которые вчера могли как-то ввести в это состояние осознанного страха, завтра работать уже не будут, ибо отношение к ним будет как к обыденности. А если они не будут работать, то сфинктер заднего нижнего отсека расслабить будет не так просто, т.е. он будет спазмирован, и покуда в туалет не захочешь прям совсем сильно, опорожнить его не сможешь. Поэтому страх и чувство вот этого его осознания, я начал за ним бегать, стал его чейсить, пытался рефлекс разрастить и усилить. Я менял игры, перекочёвывал из одной атмосферы постапокалипсиса в другую. Стал читать книги о постапокалипсисе – «Дорога», «Малевил», «Смерть травы», «Чёрная башня», «Хеллдайверы» и т. д. По итогу я довольно много крайне интересных книг прочитал, чтобы как-то себе этот рефлекс попытаться разрастить и укрепить.

Вскоре этот «страх состояния» я стал ощущать, даже когда просто общался в чате с не сильно знакомым мне человеком, которого я уважал. Т.е. этот рефлекс не работал на события, что были мне не интересны, и я не мог просто что-то и где-то кому-то от балды написать. Но если, скажем, завязывалась беседа на интересную мне