Петербург на границе цивилизаций - Александр Владимирович Тюрин

чужим добром в период Великих географических открытий, Русь только отвоевывала то, что у нее захватили хищные западные соседи и кочевое Дикое поле. Когда Европа истребляла и превращала в рабов десятки миллионов людей по всему миру, забирая у них землю, воду, воздух по принципу «ничейной земли», разграбляла древние цивилизации, присваивала себе результаты чужого труда на пяти континентах, Русь-Россия только стала выходить к морям из внутриконтинентальной замкнутости. А еще добавим низкую плотность русского населения, то есть малую интенсивность хозяйственных взаимодействий, замерзающие внутренние воды, медленную оборачиваемость капиталов и оборотных средств, короткий сельскохозяйственный сезон и малую продуктивность почв. (Рабочий сезон для русского земледелия обычно длился около пяти месяцев, в северных районах и того меньше; в Западной Европе из рабочего сезона выпадали лишь декабрь и январь, даже в северной Германии, Англии, Нидерландах он составлял 9–10 месяцев, благодаря Гольфстриму.) Все это определяло у нас низкий выход прибавочного продукта и замедленное развитие городов. Естественно, что у Европы, хорошей натянувшейся соков из остального мира, было больше вложений в науку, техники и образование, а значит, ноу-хау, технических умений, роскоши, ремесленных и производственных навыков, а также военных технологий.

И Петр прекрасно понимал, что надо заимствовать, чтобы не стать очередной жертвой западной колонизации. Плохо, что из-за созерцания западных богатств многие наши элитарии надолго оказались в духовном рабстве, превращая заимствования в зависимость, и начиная смотреть на свою страну глазами чужаков.

Встречалось и такая сентенция у наших либералов, что Петр заимствовал у Запада всё, кроме демократии. Это позвольте, какая «демократия» была в Европе в начале XVIII века?

К востоку от Эльбы, в странах «вторичного крепостничества» ничем не ограничена была власть сеньера над жизнью и имуществом крепостного. Магнаты-крепостники составляли правящую верхушку. Жестокое крепостное право к западу от Эльбы сменялось плантационным рабством, работорговлей и принудительной пролетаризацией крестьянства. В немонархических государствах вся полнота власти принадлежала кучке денежного олигархата, торгового патрициата, которая пополнялась кооптацией – как то было в Нидерландах, Венеции и других торговых республиках. Английский парламент пополнялся из лордов и ограниченного круга богатых семейств в Англии – с помощью фиктивных выборов в «гнилых местечках».

В этом демократии было куда меньше, чем в русских земских соборах, созываемых на протяжении полутора веков…

Начиная с Петра, наша цивилизация стала по-настоящему письменной. А до этого о России писали, в основном, люди враждебные ей – на Западе русофобская пропаганда прекрасно работала уже с середины XVI века.

До Петра, конечно, в России были люди, сведущие в светских науках, но не было научно-образовательной сферы. Поэтому можно сказать, что с Петра у нас начали развиваться науки в нашем нынешнем понимании этого слова. Однако шло это преимущественно в виде заимствований готовых знаний, иногда полузнаний, иногда псевдознаний, которых импортировали нередко вместе с их носителями, западными европейцами.

Но вернемся к Петербургу, вернее его коммуникациям. Каналов тогда было много более, чем сейчас – ввиду удобства перемещения грузов и людей по воде в местности, почти лишенной сухопутных дорог. Зачастую для них углубляли естественные рукава и протоки невской дельты, которых в этой низкой местности было около сотни, с общей длиной более 300 км.

Позднее, с развитием города, осушением болот и прокладкой сухопутных дорог, каналы стали выходить из моды, часть их засыпали, также как и множество невских протоков и рукавов.

Однако именно благодаря каналам, позднее засыпанным, у Петербурга получались такие широкие улицы.

Был канал на Шпалерной улице (где с 1714 образовался аристократический квартал), Литейном проспекте, Таврической улице, Фурштатской, Сергиевской (Чайковского), Рыночной (Гангутской), Гагаринской. Последние два ограждали Невскую, позднее Партикулярную верфь, которая строила суда и суденышки именно для хода по Неве и ее притокам. Интересно, что Петр, в общем, был против строительства мостов, допуская их только с разводной частью, необходимой для пропуска судов.

Одним из первых городов в мире Петербург обзавелся ночным освещением – через пятнадцать лет после основания – в то время как подавляющее большинство европейских городов оставалось после захода солнца сплошь темными, и только ночная стража с факелами и колотушками находила на улицах и закоулках тела заблудившихся выпивох и зарезанных в потасовках горожан. Центр голландской колониальной империи Амстердам стал освещаться только с 1660-х, Бирмингем с 1733, Нант с 1776, а Страсбург с 1779.

Отметим и появление на Выборгской стороне госпиталя с подвозом больных водным путем, вскоре там же появился еще один; именовались они Генеральный сухопутный и Генеральный адмиралтейский.

Барочников и извозчиков с 1714 обязали привозить камень в город для мощения улиц – сам Петербург был беден камнем; здесь ничего, кроме рыхлых осадочных пород. Извозчики – на возу по три камня не менее 5 фунтов, с каждым въездом. Шкуты – по тридцать камней не менее 10 фунтов.

Вместе с учреждением должности полицмейстера в лице генерал-адъютанта Антона Дивьера, кстати, еврея-сефарда, появились и полицейские патрули, в которые вместе с профессиональными полицейскими чинами входили по очереди жители той или иной улицы. Так сказать, народная дружина начала XVIII в. Полицмейстерское управление заведовало и раздачей мест под постройку жилых домов – по примеру Парижа. При полиции состояли архитекторы, которые давали планы по постройке домов и определяли, из чего он будет построен. Это управление заведовала даже чисткой печных труб в городе – во избежание пожаров, притом за счет казны. Заметим, что слово полиция происходит от греческого слова «политейа» – город, государство, так что в ее функции изначально входило осуществления административного контроля и надзора в различных сферах деятельности.

Указом 1714 учреждалась почта, которая в первую очередь действовала между Петербургом и Москвой, с отправлениями два раза в неделю. Для чего на почтовый тракт направлялись ямщики из нескольких губерний.

А 27 июля Петр участвовал в бое русского галерного флота со шведским у мыса Гангут (Ханко), завершившегося блестящей победой наших, причем были затрофеены шведский фрегат, шесть галер и два шхербота.

Вслед за тем наши овладели Аландскими островами на входе в Ботнический залив. И если Полтава знаменовала закат шведского сухопутного могущества, то Гангут стал первой крупной победой русского флота и означал вхождение России в состав военно-морских держав.

Петр был замечательным флотоводцем, умел побеждать, даже руководя более слабым флотом, чем у противника, использовал и воинские мореходные традиции русских казаков, и даже такой элемент античного морского боя, как абордажные мостки.

В октябре 1714 был издан указ о запрете каменного строения в государстве, кроме Петербурга, до той поры «пока здесь удовольствуются строением». Петербург не должен был гореть, как неоднократно