Избранное - Кира Алиевна Измайлова

Грифон мечтательно улыбнулся. – Может быть, это еще случится. Но прежде чем отдавать сестру замуж, ее нужно найти. А затем – обучить всему, что необходимо знать принцессе. Неизвестно, как сложится жизнь… Возможно, ей придется занять мое место.

– Полагаете, что все-таки можете умереть? – тихо спросила я и снова потерла ушибленный висок.

– В любую минуту. Я не верю в то, что можно полностью изменить свершившееся. Если мне суждено погибнуть, это произойдет рано или поздно…

– Так или иначе? – вспомнила я слова Инна-Ро.

– К тебе тоже прицепилась его поговорка? – усмехнулся Грифон. – Все так. Если меня не убьют после свадьбы, так прикончат во время турнира, может быть даже по нелепой случайности. На пиру в кубке окажется яд, который я не смогу распознать, на руке у посланника будет отравленное кольцо – достаточно коснуться шипа, чтобы вскоре умереть, – заколдованная стрела прилетит издалека… Но чем гадать, как именно это произойдет, лучше потратить оставшееся время с пользой и подготовить себе замену. Если успею – наследников, нет – сестру.

– Только дядюшку держите подальше, – невольно сказала я, хотя моих советов никто не спрашивал.

– Это уж само собой. У него, к слову, и сын имеется, моложе меня, но… Пожалуй, его-то Аллор и прочит на мое место. Сам он вряд ли отважится на вторую попытку…

Грифон ушел в свои мысли, а я оглянулась. Позади было темным-темно, впереди факелы горели тускло, совсем как в моем времени. И тени вились вокруг нас, все норовили притронуться ко мне, и я вздрагивала от холодных прикосновений. А может, это был просто сквозняк, а у меня разыгралось воображение, и немудрено…

– Наверно, мне пора? – шепотом спросила я, и Грифон очнулся. Посмотрел на меня так, словно не помнил, где находится, кто я такая и что позабыла в потайном коридоре, но тут же сказал:

– Да. Иди и ничего не бойся. У Врага нет власти над отмеченными Старой Птицей и самим солнцем. И не смейся, я не шучу.

– Я вовсе не смеюсь, но… Разве Враг не похитил солнце?

– Это случилось в незапамятные времена.

– Но с тех пор многое изменилось. И даже если сам Враг ничего мне не сделает, то Дар-Аррон… – вздохнула я. – Пришлет своих людей – и поминай как звали. Вряд ли вы снова будете так удачно возвращаться с охоты!

– Об охоте придется на время забыть, – согласился он. – Но я дам тебе кое-что. Не знаю, поможет ли, но…

С этими словами он снял с шеи и протянул мне на ладони маленькую, сильно истертую золотую подвеску со словами:

– Мать дала мне ее, когда мы отправились в путешествие, чтобы Солнце оберегало меня. Как видишь, я до сих пор жив.

– Как же ее не отобрали в плену? – спросила я зачем-то, разглядывая изящную вещицу.

Это был солнечный диск, почти такой, как на гербе Карада; стилизованные лучи какие погнулись, какие вовсе сломались. Кажется, на нем когда-то было выгравировано изображение, но различить его оказалось невозможно.

– Отобрали, потом вернули – Инна-Ро заставил. Возьми.

– Вам лучше бы отдать это сестре, если… когда найдется. Ей нужнее.

– Не тебе судить, что мне лучше делать, – резко ответил Грифон. – Надень.

Я послушалась: спорить с ним не хотелось. Холодная подвеска не сразу нагрелась от тела… Странно, ведь Грифон держал ее в руке, а золото отлично проводит тепло!

– И еще я пошлю с тобой провожатого, – добавил он. – Не уверен, сумеет ли он тебя защитить, но хотя бы предупредит о том, что затевается нечто скверное.

– О ком вы, сударь?

Вместо ответа Грифон вытянул руку, коснувшись кончиками пальцев стены, – тени заклубились, какие-то устремились прочь, другие устроили потасовку, и наконец одна из них перебралась ему на плечо, свернулась как ручной хорек… Грифон бесцеремонно взял ее двумя пальцами за шкирку и бросил мне под ноги. Тень притаилась возле моего подола, словно всегда была там. Ее выдавали лишь длинные острые то ли уши, то ли рожки и тонкий гибкий хвост.

– Это все, чем я могу тебя одарить, – сказал Грифон. – Вряд ли тебе пригодится кошель с золотом, хотя… почему нет? Оно никогда не бывает лишним. Но, увы, я все равно его не захватил.

По-моему, он пытался шутить. Если так, то я вынуждена была признать: чувство юмора у короля… своеобразное. Но, возможно, в эту эпоху оно считалось не то что не грубым, а даже изысканным?

– Ты даже не поцелуешь меня на прощание? – спросил вдруг Грифон, и я онемела. Взглянула на него пристальнее и поняла: нет, он не шутил и явно намерен был дождаться моего ответа.

«Никто не узнает, – сказала я себе. – И ничего страшного…»

Чтобы дотянуться до щеки Грифона, мне пришлось встать на цыпочки и положить руки ему на плечи.

– Что, и это все? – недоуменно спросил он, и я невольно отпрянула, но поздно – он держал меня за талию, вроде бы не сильно, но так, что не вырвешься. – Чего ты испугалась?

– Действительно, чего? – выговорила я, стараясь совладать с голосом и заставить его не дрожать. – Сущая ерунда! Подумаешь, очутилась в темном коридоре наедине с мужчиной, который вынуждает… Это вовсе не смешно!

– Сам виноват, – сказал Грифон и посерьезнел. – Я-то ничего дурного не имел в виду, только не сообразил, что нужно объяснить.

– Что объяснить?

– Королевское прикосновение исцеляет, – ответил он. – А ты вся в синяках. Инна-Ро мог бы и позаботиться об этом, но, видно, так увлекся расспросами, что позабыл. А может, сделал вид, что позабыл.

– А без прикосновений обойтись нельзя? Вы ведь умеете колдовать!

– Да, но так проще… – Грифон притронулся губами к моему виску. Заметил, значит… – И быстрее.

Не могу описать, что я ощущала в ту минуту. Растерянность? Страх? Несомненно. Но было и нечто помимо этого…

Мне никогда прежде не доводилось оказываться так близко к чужому мужчине. Родственники не в счет, вежливые молодые люди на приемах тоже, они никогда не позволяли себе ничего подобного! Наши же кавалеры в замке Старой Птицы воспринимались скорее как манекены…

Грифон был… настоящим. До такой степени, что мне все хотелось взглянуть по сторонам и убедиться, что тонкая ткань реальности не растягивается и не рвется под его тяжестью.

Мне казалось, будто я слышу, как бьется его сердце – сильно, размеренно… Нет, наверно, это просто кровь стучала у меня в ушах от волнения и испуга. И вдруг сделалось жарко от прикосновения его рук, поразительно горячих, обжигающих даже сквозь ткань одежды…

Губы тоже оказались горячими, дыхание пахло знакомыми уже пряностями, тчи и чем-то еще, и это было…

Странно. Волнующе.