Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин

Сталин назначил троих новых кандидатов в члены Политбюро: Маленкова и двух протеже Жданова, Николая Вознесенского, заместителя начальника Госплана, имевшего степень доктора экономических наук, и Александра Щербакова, который, оставаясь партийным боссом Москвы и Московской области, получил должность секретаря ЦК и сменил Жданова в должности начальника Управления агитации и пропаганды[4929]. Также Сталин вывел Управление государственной безопасности из состава НКВД и сделал его отдельным наркоматом (НКГБ). Им по-прежнему руководил начитанный подручный Берии Меркулов, уже как нарком, а в число подчиненных Меркулова вошли главным образом другие подручные Берии, начиная с замнаркома НКГБ Богдана (Бахчо) Кобулова, чей брат Амаяк оставался в Берлине начальником тамошней резидентуры НКГБ[4930].

От разведки продолжали поступать все новые и новые сведения[4931]. 28 февраля 1941 года берлинская резидентура военной разведки докладывала, что, как сообщил Альте Ариец, который говорил с представителем ближайшего окружения рейхсмаршала Геринга, немецкое военное руководство было твердо уверено, что в 1941 году начнется война с СССР. Именно Ариец первым сообщил о существовании «Барбароссы», и подробности плана, которые он приводил на этот раз, были не менее точными, чем все, что стало известно о нем впоследствии: три группы армий будут наступать по трем направлениям — на Ленинград (фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб), на Минск — Смоленск — Москву (фельдмаршал Федор фон Бок) и на Киев (фельдмаршал Герд фон Рунштедт). Генштабам всех групп армий были приданы офицеры, знающие русский. Строились бронепоезда специально для советской железнодорожной колеи. «Гитлер намерен вывезти из России около трех миллионов рабов, чтобы полностью загрузить производственные мощности, — сообщал Ариец через Альту. — Он намерен разделить российского колосса якобы на 20–30 различных государств, не заботясь о сохранении всех экономических связей внутри страны». В качестве вероятной даты вторжения называлось 20 мая[4932].

Однако Сталин получал и другие доклады. 1 марта 1941 года Николай Ляхтеров (Марс) сообщал в Москву из Будапешта, что «выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчеркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступят Турция или СССР». И далее: «После разгрома Англии немцы выступят против СССР»[4933]. Тем же вечером полковник Григорий Еремин (Ещенко, г. р. 1904), выходец из крестьян, руководивший в Бухаресте резидентурой военной разведки под личиной третьего секретаря посольства, докладывал в Москву о недавней поезде в Берлин советского агента Курта Велькиша (АБЦ), занимавшего должность пресс-атташе немецкого посольства в Румынии[4934]. «…в кругах Министерства иностранных дел и главной квартире немецкого командования, где он имел возможность говорить с некоторыми, царит неуверенность в политическом и военном положении Германии, равно как и неизвестность в будущих намерениях Германии в политической и военной областях, — отмечал Ещенко. — Каждый, с кем он [АБЦ] беседовал, выражает различное мнение о планах и перспективах дальнейшего хода настоящей войны»[4935].

Любая серьезная разведывательная работа включает необходимость отфильтровывать невероятное количество всякого шума; здесь почти никогда не бывает чистой информации. С целью усиления какофонии специально распускаются слухи; с тем чтобы внушить ложную уверенность, ведется дезинформация. У Сталина не имелось фильтра, чтобы отсеивать недостоверные слухи и выявлять каналы дезинформации. А всевозможная информация, поступавшая от советской военной разведки, была совершенно бессистемной. В НКГБ даже не имелось аналитического отдела; военная разведка вновь завела у себя аналитический отдел, но Сталин желал получать разведывательную информацию более или менее напрямую и лично производить ее анализ[4936]. Судя по всему, он подозревал, что его противники занимаются дезинформацией, но это подозрение тоже подвело его. Один из краеугольных камней германской кампании слухов состоял в том, что Англия надеется спастись, спровоцировав вооруженный германо-советский конфликт. Сталин сам так думал годами, но сейчас он именно под этим углом рассматривал все сообщения разведки о грядущем нападении Гитлера[4937].

Вообще говоря, сталинская разведка вела собственные игры, преувеличивая американские приготовления к войне с Германией и силу британских позиций на Балканах[4938]. Но если советская дезинформация отражала образ мыслей Сталина, а не его противника, то гитлеровская дезинформация в точности соответствовала тому, о чем думал Сталин. Впрочем, по большей части советская разведка распространяла вполне справедливые аргументы за то, чтобы Германия соблюдала двусторонний пакт о ненападении 1939 года. Собственно говоря, Сталин слабо нуждался в собственной дезинформационной кампании. Как и в случае Финляндии, он и не пытался никого обмануть, только на этот раз ставки были бесконечно более высокими. Он не собирался за спиной Гитлера заключать сделку с Черчиллем. Он пытался избежать войны и заключить новую сделку с Гитлером. В этом контексте слухи, распускавшиеся немцами, упирали на то, что руководство Германии разошлось во мнениях по вопросу о нападении на СССР и что любые провокационные действия советской стороны могут сыграть на руку «милитаристам».

6 марта 1941 года НКГБ докладывал из Берлина, что немецкие экономисты подсчитывают, какое количество сырья и продовольствия может дать оккупация европейской части СССР, в то время как вермахт, рассчитывая на железные дороги, оптимистично надеется захватить Украину за 2–3 недели, а затем быстро дойти и до бакинских нефтепромыслов. «Гальдер [начальник Генштаба] считает, что Красная армия не в состоянии будет оказать надлежащего сопротивления молниеносному наступлению немецких войск»[4939]. 9 марта сотрудник военной разведки Самохин после разговоров с министром двора и владельцем самой массовой югославской газеты «Политика» сообщал из Белграда, что «германский Генштаб отказался от атаки английских островов, ближайшей задачей поставлено — захват Украины и Баку, который должен осуществиться в апреле-мае текущего года» и что «к этому сейчас подготавливаются Венгрия, Румыния и Болгария»[4940]. 13 марта Ещенко докладывал из Бухареста, что Германия собирается напасть на СССР до победы над Англией. Ему рассказывали, как прибывший в Румынию офицер СС хвастался: «С Англией мы будем продолжать бороться авиацией и подводными лодками. Но мы имеем 10 миллионов парней, которые хотят драться и которые подыхают от скуки. Они жаждут иметь серьезного противника. Наша военная машина не может быть без дела»[4941]. Однако 14 марта поступило сообщение из Будапешта от Марса о том, что его вызвал к себе венгерский официальный представитель и назвал ложью слухи о грядущей войне Германии, Венгрии и Румынии против СССР. «Это английская пропаганда… Венгрия желает жить в мирных условиях с