Здравствуйте, господин Ампер - Томаш Борец

Учение Ньютона о пространстве, времени, массе и силе имело огромное значение для дальнейшего развития физики, и лишь открытия XX века, в особенности Планка и Эйнштейна, показали ограниченность законов, на которых была построена классическая механика Ньютона. Но, несмотря на это, классическая механика не потеряла своей значимости, особенно в области физических явлений практического характера.

В 1696 г. Ньютону за его заслуги была предложена хорошо оплачиваемая должность администратора монетного двора. В 1701 г. он отказался от профессорского места в Тринити Колледже, а спустя два года был избран президентом Лондонского королевского общества, которым остался до конца своей жизни. В 1705 г. королева Анна возвела его в дворянское звание.

В последние годы жизни он занялся редактированием своих работ и написанием историческо-теологического произведения «Хронология». Несмотря на большую известность и славу, всю жизнь он оставался скромным и простым человеком. Домашним хозяйством у него ведала кузина. Умер Исаак Ньютон 31 марта 1727 г. Похоронен в Вестминстерском аббатстве.

* * *

Погода была такая, что хороший хозяин и собаку не выгнал бы во двор, а под завывание ветра, перехватывающего дыхание, с неба падали снежные хлопья величиной с воробьиную голову. В вечернем сумраке и тумане дорога стала совершенно непроходимой, и поэтому в придорожном ресторанчике все стулья, скамейки и кресла были заняты путешественниками, которых вьюга застала в пути.

За столом рядом с большим камином, в котором весело потрескивали дрова, расположились четыре путешественника. Трое из них сразу же разговорились, в то время как четвертый явно не собирался принимать участие в общей беседе. Он смотрел на огонь, пламя освещало его продолговатое лицо, немалый нос и спокойные глаза. Он был полностью погружен в мир собственных мыслей, и лишь временами казалось, что он хочет включиться в общий разговор, но вскоре вновь им овладевало задумчивое молчание.

— Я не дурак, — сказал приземистый с красным лицом фермер. — Кое-что я сам прочел, кое-что услышал.

— О, у господина Дигби прекрасная библиотека, — вмешался в разговор его компаньон с льстивой улыбкой на лице.

— Не перебивай, Бэлл! Так о чем это я говорил? Да, так вот, некоторое время я был даже в Тринити Колледже. Правда, недолго, но к науке я, так сказать, приложился… Я не настолько забыл латынь, чтобы не заглянуть время от времени в какую-нибудь серьезную книжку. Поэтому не могу согласиться с вами, что теория гелиоцентрической системы такая уж сенсация. Уверяю вас, что Николай Коперник с этой его идеей был не первым.

— Я не собираюсь возражать вам, господин Дигби, — тихим голосом сказал третий собеседник. — До Коперника наверняка существовали теории, отвергающие систему Птолемея. Но ни один из создателей или продолжателей этих концепций не обосновал их в достаточной степени математическими доказательствами или наблюдениями.

— Ни один! — господин Бэлл многозначительно поднял указательный палец.

Господин Дигби хотел что-то ответить, но в это время к ним подошел слуга.

— Сэр… — и что-то тихо стал говорить их собеседнику. Когда он стал уходить, Бэлл тихонько спросил его:

— Кто это?

— Сэр Чарльз Монтегю и… — но слуга не успел договорить, так как кто-то его позвал.

— Сэр Чарльз Монтегю! Друг сэра Исаака Ньютона! — воскликнул Бэлл и отвесил глубокий поклон. — Какая это неожиданность для нас, милорд!

— Только без всяких формальностей, господа, — запротестовал с улыбкой сэр Чарльз. — Я надеюсь, мы можем продолжить нашу беседу?

— Разумеется, — быстро ответил Дигби, — если, конечно… Гм! Если для такого ученого господина, как вы, будет не слишком скучным разговор с нами. Но ведь, — и он кивнул в сторону окна, — все равно нам придется здесь сидеть. Даже собаку в такую погоду не выгонишь на улицу…

— Вы читали, господин…

— Дигби, с вашего позволения…

— …господин Дигби, труды Ньютона? — спросил сэр Чарльз.

— Я не математик, но я одолел первую книжку «Philosophiae Naiuralis Principia Mathematica», и, несмотря на утверждение автора, что свои «Математические начала натуральной философии» он написал научно-популярно, мне она показалась слишком математической.

— Математической! — поддакнул Бэлл.

— Не вмешивайся, Бэлл! Да, сэр Исаак — мудрая голова, но его «популярная» книжка только для посвященных. Вторая книжка меня уж совсем отпугнула.

Четвертый путешественник, сидящий у камина, вдруг обратил свое внимание на общий разговор, казалось, что он его заинтересовал.

— Ну что же, я не удивляюсь этому, — рассмеялся сэр Чарльз. — Но все-таки жаль, что вы ее не прочли, и особенно теорию, в которой излагаются аргументы, подтверждающие справедливость теории Коперника.

— Да, да, об этом мы как раз и говорили. Но… вы бы не могли рассказать нам, милорд… Как бы это выразиться… Как-нибудь попроще о теории Коперника и о трудах сэра Исаака?

— С удовольствием, если господа интересуются этим…

— Интересуются! — воскликнул Бэлл.

— Тише, Бэлл! — разозлился Дигби. — Ты все время перебиваешь. Мы слушаем вас, милорд.

Сэр Чарльз незаметно посмотрел на четвертого, сидящего у камина, весело улыбнулся и начал объяснять. Его соседи по столику оказались внимательными слушателями и собеседниками. Пиво убывало, а они последовательно разбирали труды Коперника, Кеплера и Ньютона.

Неожиданно господин Бэлл начал смеяться.

— Извините, милорд, но… ха-ха-ха… Вы говорили что-то о падении… Я знал слугу сэра Исаака, так тот говорил, что… ха-ха… Он сказал, что эту теорию гравитации сэр Исаак придумал, потому что ему… ха-ха-ха… яблоко упало на голову!

— Что за яблоко?!

— Я отвечу вам, господин Дигби, — успокоил его сэр Чарльз, — Действительно, сэр Исаак рассказывал, что фактом, натолкнувшим его на мысль о проблеме притяжения, было представление о падающем яблоке. Так же, как сила притяжения вызывает падение яблока, так и сила притяжения между планетами и Солнцем обусловливает искривление траектории движения планет и изменение скорости их движения. Более того, Солнце притягивает планеты, а так как каждое действие вызывает противодействие, то и планеты притягивают Солнце!

— Но… Нет, вы смеетесь надо мной! Если бы Солнце и планеты взаимно притягивались, то они должны были бы упасть друг на друга! Яблоко падает на землю, по ведь Земля не падает на Солнце!

— И все-таки Земля «падает» на Солнце. Искривление траектории и является, собственно, этим бесконечным падением. Вы, наверное, хотите знать, почему дело